Natura bestiarum.(СИ)

— А потом, — продолжил за него Бруно, — под подозрение подпадают все пришлые и проезжие?

— Обыкновенно да. Эти ребята не особенно любят буянить в собственном месте жительства; к чему привлекать внимание?.. Предпочитают на охоту отправляться от дома подальше. Но слишком далеко уйти все равно или не успевают, или ленятся, или, бывает, теряют страх и осторожность и начинают пакостить в собственных угодьях. Когда припекает пятки, они просто перебираются на новое место. В этом благословенном государстве его благословенные управители напринимали таких благословенных законов, что творить можно все, что захочется.

— Не по душе — вали домой, — оскорбленно насупился крестьянин. — Понаехало вас тут.

— Я родился здесь, — с подчеркнуто дружелюбной улыбкой возразил Ван Аллен. — Моя мать — немка. Это мой родной язык и моя земля. Так, к сведению. Я имел в виду лишь то, что законодательное право на свободу для семи из десяти немцев подразумевает возможность избегать контроля со стороны управляющих этой страной сил. Твори, что хочешь, только не попадайся и плати налоги. И не попадайся, если не платишь.

— Твой человек, — усмехнулся Бруно, пихнув начальство локтем. — Возьми себе в помощники, а я уйду на заслуженный отдых.

— Я все еще не оставляю надежды тебя перевоспитать, — возразил Курт серьезно. — Либерал-пацифист в стане инквизиторских служителей не должен оставаться без присмотра, это опасно для его души. Кроме того, до заслуженногоотдыха у тебя еще четыре года.

— Кроме того, — оборвал охотник, — политические прения могут обождать. Могу я узнать, к чему были эти вопросы?

— Когда ты вел эту тварь, — кивнул Курт, — все было так же? Так же были расследования на месте и разговоры со свидетелями?

— Почти так же; за небольшими исключениями. Этот за собою слишком много трупов не оставлял, хотя, конечно, наворотил достаточно для того, чтоб не терять его из виду.

— Однако ты все же потерял, в конце концов.

— И нашел, как видишь.

— Вообще-то, — возразил Бруно скептически, — это он нашел тебя. Быть может, себя он позволилнайти?

— Твой помощник — самостоятельно мыслящая единица или переводчик твоих мыслей?

— Мой помощник, несомненно, имеет jus suffragii [17], — согласился Курт, — однако в данный момент его мысль есть выражение и моих выводов также. Да, имеется в виду именно это. Он сбил тебя со следа. А стало быть, он знает о тебе. Быть может, не только о тебе, но и тебя. Очно, id est [18]. В своем общении со свидетелями ты, часом, не вывел подозреваемого? И тем паче — не дал ли ему повода это понять?

— Хочешь сказать, — неспешно подытожил охотник, — что мы с ним знаем друг друга в лицо?

— Как вариант. Это объяснило бы тот факт, что он не воспользовался возможностями, предоставляемыми этим гостеприимным обиталищем, в который любой незнакомец имеет право войти и остаться. Возможно, дело именно в том, что он ненезнакомец.

— Не знаю, — усомнился тот. — Не уверен. Подозреваемых не было. То есть — людей. Не было тех, кто привлек бы внимание в этом смысле. Разве что ему показалось, что я его заподозрил…

— Это значит, — хмуро предположил крестьянин, — что все мы попали в эту историю потому, что та тварь решила разделаться с охотником, который ее выслеживает?

— Ничего это не значит, — возразил Хагнер. — Это просто догадка. Многое объясняющая, но только догадка.

— А тебя никто не спрашивал, малец. Сиди-ка с мамой и во взрослые дела не лезь, что б еще в них понимал…

— Primo, — повысил голос Курт. — Высказывать теории, гипотезы, предложения имеет право каждый здесь. Хочу заметить, что на вопрос, который мы сейчас обсуждали, наше внимание обратила городская девчонка с молоком на губах.

— Это не молоко, — чуть слышно хмыкнул охотник, однако мысль развивать не стал, лишь согласно кивнув, когда он продолжил:

— Мы в таком положении, когда любые версии или суждения не отметаются сходу, а подвергаются тщательному осмыслению. Secundo. Браниться, цапаться, меряться годами, мозгами и прочими частями тела мы будем тогда, когда все происходящее останется лишь в наших неприятных воспоминаниях и моем отчете. Имейте в виду, что с течением времени желание набить соседу физиономию или покрыть худым словом будет все сильнее. Угроза снаружи, скверная погода, скука пополам с опасностью — условия, в которых у собравшихся в одном месте людей начинает течь крыша. Говорю это как знаток человечьей души; уж в этом факте, думаю, вы не сомневаетесь. К концу обозначенного Яном срока эта самая душа, да и вообще людская натура, запрячется так глубоко, что кое-кого из присутствующих и самого будет не отличить от той твари, что сейчас где-то там, за этими стенами. В каждом сидит зверь. Советую этого не забывать. Не спускайте его с цепи, начинайте следить за ним уже сейчас, или через день-другой мне придется ввести столь неприятную меру соблюдения порядка, как заточение в отдельной неуютной комнате. Это — понятно?

— За собственную крышу вы, как видно, не тревожитесь, майстер инквизитор? — усмехнулся фон Зайденберг; Курт широко улыбнулся в ответ: