Натуралист на Амазонке

Только около часу дня мы добрались до места, где в первый раз наткнулись на берега большого озера. До сих пор охота у нас шла неважно, поэтому, когда мы позавтракали остатками жареной рыбы и фариньи и выкурили сигареты (прибор для их изготовления вместе с бамбуковой трутницей и огнивом каждый всегда захватывает с собой в эти экспедиции), то направились через лес в другом (западном) направлении в попытке отыскать лучшее место для охоты. Мы утолили жажду озерной водой, которая, к моему удивлению, оказалась совершенно чистой. В этих водоемах, разумеется, иногда вследствие движений аллигаторов и других обитателей вода на время взбаламучивается тонким илом, который лежит на дне, но я ни разу не наблюдал на ее поверхности ни какого-либо налета Conferva (одноклеточных водорослей), ни следов масла, выдающих животное разложение, и никогда не ощущал никакого зловония. Вообще вся эта равнина не покрыта губительными болотами, вызывающими малярию, а представляет собой в сухой сезон (а также и во влажный) самую здоровую страну. Как сложны должны быть естественные процессы самоочищения в этих изобилующих жизнью водах!

На новом пути нам пришлось прорезать дорогу сквозь длинную полосу бамбукового подлеска, и, будучи не так осторожен, как мои спутники, я не раз наступал на кремнистые шипы, упавшие с кустарников; дело кончилось тем, что я совсем захромал, так как один шип глубоко вошел мне в подошву ноги. Мне пришлось остаться, и со мной остался индеец Лино. Заботливый малый промыл мои раны своей слюной, положил на них куски иски (войлокообразного вещества, производимого муравьями), чтобы остановить кровь, и перевязал ноги тугим лыком, которое вырезал из коры дерева монгубы, взамен обуви. Он проделывал все это очень терпеливо и с большим искусством, но был так скуп на слова, что мне едва удавалось получать от него ответы на вопросы, которые я ему задавал. Когда он все это проделал., я оказался в состоянии довольно проворно ковылять. Индеец, выполняя такого рода работу, никогда не думает о вознаграждении. У негров-невольников и метисов я столь полного бескорыстия не находил. Нам пришлось два часа ожидать возвращения наших спутников; часть этого времени я оставался совсем один, так как Лино отправился в джунгли за пекари (вид дикой свиньи), который подошел близко к тому месту, где мы сидели, но, завидев нас, хрюкнул и кинулся в заросли. Наконец показались наши друзья, нагруженные дичью: они подстрелили 12 гокко и двух кужубимов (Penelopeplpile), красивых черных кур с белой головой, которые ведут древесный образ жизни, подобно остальным представителям.той же группы куриных, населяющим южноамериканские леса. Они открыли третий водоем со множеством черепах. В это время к нам присоединился Лино; он упустил пекари, но взамен подстрелил куанду, или дикобраза. Мальчик-мулат поймал на озере прелестную водяную птичку вида чомги. Она была, немного меньше голубя и имела заостренный клюв; ноги ее были снабжены многочисленными сложными складками или оборками на коже вместо перепонок и очень походили на ноги ящериц-гекконов. Птицу эту долгое время спустя держали как ручную в доме Жабути в Эге, где она привыкла плавать в обыкновенной миске с водой и стала всеобщей любимицей.

Мы направились теперь обратно к берегу реки и после утомительного перехода в 5-6 миль добрались до нашего челна в половине шестого, т. е. незадолго до заката. На Катуа все считали, что день охоты у нас прошел необыкновенно удачно. Я не знаю случая, чтобы какой-нибудь небольшой отряд добыл за один день так много дичи в этих лесах, где животные повсюду распределены так редко и скудно. Мои спутники были в восторге и, приближаясь к лагерю на Катуа, подняли настоящий переполох своими гребками, возвещая об успешном возвращении и распевая во все горло одну из диких хоровых песен амазонских лодочников.

3 ноября, по окончании раскопок яиц и приготовления масла, мы покинули Катуа. Карепира, присоединившийся теперь к отряду Кардозу, открыл во время одной из своих рыболовных экспедиций на расстоянии около 12 миль еще одно богатое черепахами озеро, и мой друг решил до возвращения в Эгу отправиться туда с сетями и обойти с ними озеро, как мы это делали прежде на Анингале. Несколько мамелукских семейств из Эги просили взять их с собой, желая разделить и труды и добычу; семья шумана тоже присоединилась к нам, и таким образом составился большой отряд, насчитывавший в общем 8 челнов и 50 человек.