Натуралист на Амазонке

Мы прошли по довольно возвышенной и сухой местности около мили, а затем спустились (всего на 3-4 фута) к сухому ложу другого протока. В нем, как и в предыдущем русле, были прорыты круглые ямы, полные мутной воды. Ямы встречались с промежутками в несколько ярдов и имели такой вид, будто сделаны рукой человека. Самые маленькие имели около 2 футов, самые большие — 7-8 футов в поперечнике. Когда мы подходили к одной из самых крупных ям, я был поражен, увидев ряд больших змеевидных голов, качавшихся над ее поверхностью: это были электрические угри. По-видимому, круглые ямы были вырыты этими животными, постоянно описывающими круги во влажной, илистой почве. Глубина ям (иные были не менее 8 футов глубиной), без сомнения, также объяснялась движением угрей в мягкой почве, и именно благодаря своей глубине они не высыхали в погожий сезон вместе со всем протоком. Таким образом, в то время как аллигаторы и черепахи в этой громадной затопляемой лесной области уходят в засушливый сезон в крупные водоемы, электрические угри сами устраивают себе маленькие бассейны.

Теперь каждый из моих спутников срезал по крепкой жерди, и все принялись изгонять угрей, чтобы добраться до других рыб, которыми, как мы обнаружили, изобиловали прудки. Я немало позабавил всех, показав, как электрический удар от угрей может передаваться от одного человека к другому. Мы взялись за руки цепочкой, и я прикоснулся к голове самой крупной и живой из этих рыб кончиком охотничьего ножа. Мы выяснили, что опыт этот не удается больше трех раз с одним и тем же угрем, вынутым из воды: в четвертый раз удар едва ощущался. Вся рыба, оказавшаяся в ямках (помимо угрей), принадлежала к одному виду — мелкой форме акари (Loricaria), группы, представители которой снабжены полным костным покровом. Лино и мальчик нанизали их, проткнув жабры, на тонкие сипо и развесили на деревьях, чтобы захватить на обратном пути в конце того же дня.

Покинув ложе протока, мы пошли дальше, все время сохраняя направление в глубь местности и ориентируясь по солнцу, которое просвечивало теперь сквозь густую листву над головой. Около 11 часов мы увидели в лесу перед нами просвет и вскоре вышли на берег довольно большого водоема. Это было одно из тех внутренних озер, которых так много в этой области. Береговая кромка была приподнята на несколько футов и полого спускалась к воде; землю, твердую и сухую до самой воды, покрывала кустарниковая растительность. Мы обошли кругом все озеро и обнаружили, что деревья на берегах населены гокко, присутствие которых выдавал, как обычно, особенный крик, ими испускаемый. Мои спутники подстрелили двух птиц. В дальнем конце озера находилось глубокое русло; мы проследили его на протяжении около полумили и нашли, что оно соединяется с другим, меньшим водоемом. Этот второй водоем, очевидно, кишел черепахами, потому что мы видели много мордочек, которые показывались над поверхностью воды; на большом озере мы ничего подобного не видели, вероятно, оттого, что наделали много шуму, когда радовались нашему открытию, подходя к берегам. Мои друзья условились тут же вернуться к этому водоему, когда кончат собирать. яйца на Катуа. Возвращаясь по пространству между двумя водоемами, мы услыхали шум, поднятый обезьянами на вершинах деревьев у нас над головой. Охота за ними заняла немало времени. Наконец, Жозе выстрелил в одну из отставших от стаи обезьян и ранил ее. Она довольно ловко вскарабкалась к густой части дерева, и свалить ее вниз ни вторым, ни третьим выстрелом не удалось. Затем бедное изувеченное создание дотянулось руками до одной из самых верхних веток, и мы вскоре увидели, как оно сидело там, ковыряясь во внутренностях, — вылезших из раны в животе, — раздирающее душу зрелище. Высота над землей сука, на котором сидела обезьяна, была никак не менее 150 футов, и видеть ее мы могли, только стоя прямо под ней и глядя вверх. Наконец, мы убили ее, зарядив лучшее наше ружье и оперев ствол о дерево для устойчивого прицела. Несколько дробинок вошло в подбородок обезьяны, и она с воплем упала кубарем на землю. Несмотря на то что именно я сделал последний выстрел, животное это не досталось на мою долю, когда делили добычу в конце дня. Теперь я жалею, что не сохранил шкуру, так как обезьяна относилась к очень крупному виду капуцинов, которого я ни разу не встречал впоследствии.