Натуралист на мушке

По форме остров напоминает странный, изогнутый кинжал, лежащий в голубых водах Ионического моря примерно посередине между греческой и албанской береговой линией. В прошлом он попадал в руки представителей дюжины наций, перенимая у них все самое лучшее и отклоняя остальное, таким образом сохраняя свою индивидуальность. В отличие от многих других областей Греции остров был зеленым и плодородным, поскольку, когда он был частью Венецианской республики, его использовали как место производства оливкового масла, в связи с чем здесь были посажены тысячи оливковых деревьев, и теперь большая часть Корфу покрыта тенью искривленных гигантов в париках из серебристо-зеленых листьев. Среди олив к небу поднимаются указующие персты темно-зеленых кипарисов. Все это формирует мистический пейзаж, залитый лучами ослепительно яркого солнца, обрамленный водами голубого спокойного моря и оживляемый несмолкаемым хором цикад. Из всех самых удивительных и замечательных уголков планеты, где мне посчастливилось побывать, Корфу вызывает во мне самую близкую ассоциацию с родным домом, поскольку именно здесь, под ласковым южным солнцем, во мне зрела любовь к живой природе.

Благодаря некоторой несогласованности в расписании авиарейсов нам удалось провести несколько часов в Афинах — мы успели бросить быстрый взгляд на Акрополь, понаблюдать за сменой караула у королевского дворца и перекусить в небольшом ресторанчике в Пирее: отведать рыбные блюда, которые могут готовить только греки. Затем мы вылетели на Корфу.

Когда мы попали на остров, было уже темно, но гигантская желтая луна заливала дорогу таким ярким светом, что мы отчетливо видели поросшие оливами склоны холмов, и казалось, что чуть неровная из-за легкого бриза поверхность моря с отражающейся в ней луной усыпана миллионами лепестков лютикоц. После бутылки превосходной бледно-янтарной рецины, словно бы вобравшей в себя аромат всех хвойных лесов, где вам когда-либо доводилось бывать, и нескольких превосходных блюд из местной рыбы мы тут же легли в постель, и даже луна, казалось усевшаяся прямо на перила нашего балкона, не смогла оторвать нас ото сна.

На следующее утро за завтраком к нам подошел и представился Жан-Пьер. Невысокий и темноволосый, он обладал насмешливым взглядом карих глаз и очаровательной улыбкой. К смятению и ужасу других постояльцев, мирно завтракающих среди цветочных клумб, он извлек из нескольких полотняных мешков одного из самых больших ужей, которых мне когда-либо доводилось видеть, прекрасного полоза желтопузика, который выглядел так, словно был отлит из бронзы, а затем, заключительным жестом, словно фокусник, достающий из шляпы кролика, он высыпал из мешка на мраморный пол дворика целый каскад европейских водяных черепашек — темно-зеленых, в желтую крапинку с золотистыми, как у леопардов, глазами.

— Боюсь, это все, что мне удалось для вас раздобыть, — произнес он извиняющимся тоном, в то время как проснувшиеся черепашки начали разбредаться между столиков. После напряженных пятиминутных поисков они были собраны и снова убраны в мешок.

— Где вы их поймали? — поинтересовался я.

— Я встал очень рано и отправился на озеро Скотгини, — ответил он. — Оно расположено в центре острова.

— О, я хорошо его знаю, — заметил я. — Мне самому не раз приходилось там бродить в поисках животных.

— Это превосходное место для всех диких животных, — согласился Жан-Пьер.

— А мы как раз собираемся снимать сюжет с пресноводными черепахами, — сказал Джонатан, который еще несколько недель назад провел на Корфу предварительную рекогносцировку. — Камера скользит вдоль берега озера и показывает крупным планом расположившихся там водяных черепах. Ты и Ли подходите к ним, а они демонстрируют типичное поведение водяных черепах, например…

— Неподвижно сидят на камнях, — продолжил я. — Ты уже разговаривал с ними? Ты раздал им по экземпляру сценария? Они читали свой контракт? Я отказываюсь сниматься с черепахами, которые не читали своего контракта, не делают то, что им говорят, не слушают указаний режиссера и, что хуже всего, все время забывают свою роль. Надеюсь, ты помнишь, что моя репутация тоже поставлена на карту.

— Ну, ладно, ладно, — произнес Джонатан, бросив на меня свой хитклиффовский взгляд. — Я уверен, они все сделают как надо.

— А где мы будем их держать? — спросил я.

— А почему бы не в вашей ванне? — совершенно серьезно предложил Жан-Пьер.

Я представил себе, как управляющий «Клариджа» или «Уорлдорф-Астории» предлагает мне поселить у себя в номере бородавочников.

— Отличная идея, — обрадовалась Ли. — И мы будем их вынимать, когда нам самим потребуется принять душ.

— Да, это верно, а то они не любят мыло и горячую воду, — заметил Жан-Пьер.