Натуралист в поиске (записки ловца змей)

- Да что же сделаешь, - плачущим голосом ответила девчушка, - сыворотку противозмеиную ввести надо, а ее у меня нет. Новокаин я ввела. Надо еще перетягивать, чтобы яд не распространялся, да это делают, если укушена рука или нога...

- Он куда укушен?

- В шею. Сзади.

- Как же это случилось?

- Баловали хлопцы с девчатами на копнах. Возились. Гадюка в сене была. Оттуда и жиганула, - сказал кто-то из темноты.

Мы осторожно перевернули пострадавшего. На шее, у самого затылка, вздулась опухоль. От нес к горлу шел плотный отек. Дышал пострадавший хрипло, тяжело.

- Большая лодка с мотором есть? - спросил я.

- Есть.

- Готовьте лодку. Сейчас я введу сыворотку, а потом нужно срочно везти его в село.

- В селе больницы нет. В Телеханы везти нужно, там...

- Из села на машине повезем, - перебил ее привезший меня колхозник - Фома на малой лодке вперед поедет, председателя предупредит. Когда мы на лодке доберемся, машина будет ждать.

Пока я обкалывал опухоль сывороткой, все было приготовлено к отъезду. Фома умчался на той лодке, которая привезла меня. А к берегу подвели "казанку". Дно ее устелили сеном. Осторожно перенесли пострадавшего в лодку. Фельдшер и я сели рядом с ним, у мотора - бригадир.

- Дядько Никита, - сказал бригадир, - вы уж тут за меня распорядитесь. Я к утру не поспею...

- Езжай, езжай, - отозвался из темноты чей-то голос, - все как надо будет!

В пути я не снимал руки с пульса пострадавшего. Сначала сердце работало напряженно, но без перебоев; когда же мы были уже где-то на половине дороги, пульс стал бешеным. Парень бился. Он хватал воздух широко раскрытым ртом. В горле у него уже не хрипело, а свистело. Он задыхался. Мы подняли его повыше и повернули так, чтобы встречный воздух бил ему в лицо. Парню стало чуть полегче, но мы не знали, надолго ли это улучшение.

Бригадир "выжимал" из мотора все что мог. Полтора часа, которые мы ехали, показались вечностью. Я думал, что мы не довезем парня живым. Девчушка - фельдшер тихо плакала.

Но вот наконец и Выгонощи. На берегу, освещая причал фарами, стояли две автомашины. Только лодка ткнулась в причал, как к нам прыгнул человек в белом халате.

- Жив?

- Жив. Задыхается... - ответил я. - Нужно срочно в Телеханы...

- Не нужно. Мы из Телехан. "Скорая помощь". Нас по телефону вызвали. Фельдшер Павленко, каково состояние больного? Девчушка - фельдшер говорить не могла. Она плакала навзрыд.

- Федя! Кислород сюда! Быстро! Сколько сыворотки ввели?

- Две лечебные дозы.

- Так, хорошо. Фельдшер Павленко, прекратите рев и готовьте больного! Сейчас кислород дадим! Осветите лодку фарами!

Девушка - фельдшер утерла лицо сдернутой с головы косынкой и повернулась к пострадавшему. Чтобы не мешать, я вылез на берег. На причале столпились люди.

Ко мне подошел председатель колхоза.

- Как вы думаете, спасут Коську?

- Спасут! - твердо ответил я, хотя в душе в этом уверен не был.

- Дай-то бог! - вздохнул председатель.

Светало. В окнах домов погасли огни. Шоферы выключили фары. Потом в лодку понесли носилки, а автомобиль "Скорая помощь" подъехал к самому причалу, и шофер открыл задние дверки. Носилки с пострадавшим вынесли на берег и осторожно задвинули в кабину машины. Ко мне подошел врач: - Спасибо за сыворотку. Без нее было бы совсем плохо. Сейчас положение у больного серьезное, но не безнадежное. Будете в Телеханах, заходите. Я живу возле больницы, а сейчас, извините, нам пора ехать!

"Скорая помощь" ушла. В Выгонощах дел у меня не было. Я обратился к председателю: - Как бы мне обратно на кордон попасть?

- А Василий Фомич, бригадир, сейчас на стан поедет и вас завезет. Вот позавтракаете и поедете.

- Да я на кордоне позавтракаю...

- И не думайте. Без завтрака мы вас не отпустим! Завтрак затянулся на целый час. Меня потчевали и карасями, жаренными в сметане, и сметаной, и парным молоком, и топлеными сливками, и варениками со сметаной, и ватрушками, и пампушками, и свиным салом, и еще всякой всячиной. Все было очень вкусно, и мы сели в лодку, изрядно отяжелев. Едва мы отъехали от села, как я заснул и проснулся уже на кордоне. Вещи наши были приготовлены к переезду, но Илларионыча на кордоне не оказалось.

- А он ушел поохотиться, - сказал мне Платон Кондратьевич. - Погода для охоты хорошая, когда ты должен вернуться - неизвестно. Вот он и пошел, чтобы времени зря не терять.

День был теплым, но по небу ползли армады тяжелых серых туч. Пахло сыростью. Можно было и мне пойти на охоту, но после беспокойной ночи я чувствовал себя усталым и лег спать.

Разбудил меня шум. Тараторила какая-то женщина.

- Вона ее ухопыла за палец. Мы палец перетянули и хотели в село ехать, да добрые люди сказали, что у вас на кордоне тоже доктор есть. Сюда ближе, вот мы и приихали. Разбудите доктора, Платон Кондратьевич, будьте так ласковы!

Опять кого-то гадюка укусила! Надо оказать помощь. Вылез я из полога. На причале стоял егерь, а рядом с ним женщина и мужчина. В лодке сидела девушка.

- Вот и сам доктор идет, - сказал егерь, - и будить не пришлось.

Женщина бросилась ко мне.