Натурализм

Друг мой, я исповедую тот принцип, что никто никому ничего не должен, но только потому, что никто никому ничего не должен исходя из того, что никто не является кем-то другим, но между ними должно возникать когнитивное соблюдение целесообразности. Другое дело душевная общность, это большее, это щедрость и благосклонность, возникающая только в объятиях распростёртых доверительных. Остальное же заперто, закрыто в темнице инстинктов.

Является из неоткуда и уходит в никуда,

Укор нестерпимый, рокочущий дар,

Жарящей душной порывистой сущностью,

Знать тайну речи, но не высловить,

Расценивать сии срывы с обрыва письмен и жестов,

Как!?

Давай те же их упорядочим смыслами с мыслями,

Стихия неведомая мне, но всем знакомая,

Где же она, где?

Её нет исконно!

Уверен, это разрешимо,

В чём выражается истинность?

В том, что кто-то её вершит, возводит,

Некоторые называют её подлинностью, ввиду неподвластности вещей многих,

Это удел осведомлённости, но не полной,

Поэтому невежество порой приравнивают к божественному истоку,

Не смог это выразить словесно, не смог,

Это слишком длительная прогрессия,

В жизнь длиною, длиною в бесконечность,

Я извиняюсь, если смутил вас или причинил душевные неудобства,

Если кривым стрежнем в ровную душу залез,

Порой сложно найти собеседника или можно сказать "невозможно",

Слишком узкие интересы, слишком поверхностно,

Всё пройдёт и это тоже,

Где-то это написано, выковано на наковальнях жизни,

Я буду это видеть, как мне это видно,

И увижу, быть может.

Порой люди уничтожают друг друга не потому, что разнятся, а потому, что слишком похожи, однотипны. Неведомость должна вызывать интерес. Но если заинтересованности нет перед непознанным, значит дело обстоит сугубо инстинктивным образом, инстинкт однотипен у любого человека на этой планете, а отличается высшее, выходящее за пределы инстинктов, то, чем мы отличаемся друг от друга и чем превосходим животных. Выходит, некоторые не превзошли, не отличились, загубив волю ко всякой заинтересованности, погрязнув в первичных побуждениях плоти.

Решение можно принять только относительно обстановки расположенной инструментально в отношении того, кто её воспринимает. Иное же бред, мол возьми своё должное из неоткуда, из той обстановки, что освещена неизвестно перед кем, неизвестно для чего и как. Это можно и назвать основой психологической техники двойных стандартов, безудержная потребительская эксплуатация, неважно для чего и как, формально доминационная инерция в отрыве от содержания.

Простите, что не соизволил счесть! Должно быть это заслужено.

Когда с первых слов становится ясным, что речь не содержит сути, в таком случае вывод, не то чтобы сам напрашивается, он даже не возникает.

Тает блаженная нота, ускользает танцующий миг,

Не задержать неотвратимое, пыл попридержите,

Лишь застывшие яда осколки, выпитой до дна любви,

Засахарились, солевыми кристаллами произросли сквозь мир,

Эта битва не на смерть и не за жизнь, скорей за место там где тесно,

Вариантов несколько, и вот основные, лететь или норы рыть,

Кому что ближе к сердцу или к случаю,

Моя серенада падшая участью, что ненароком уместил в просветы всех светил,

Вероятность эквивалентом с бесконечность, не меньше и не больше,

Но насколько это сложно, коль очевидно,

И не запустелы ножны, если ножи в них тупые,

И пороховые залежи немые без искры вытаскиваю душу волоком к мосту в грядущее,

Если тяжёлая слишком пусть сгинет в пропасти, в остальном же и так лечу,

Судьбоносные росписи не только под люциферовым договором, они везде и всюду,

И не написано ровным счётом столь, сколь не написано тобой и не написано никем,

Как непробудный сон, как удельный беспредел, не так и не этак, производимое действие, от производного чуда, немыслимо, но происходит и сию секунду, происходит,

Выстрадано и собрано, как конструктор не вобранный, поскольку постольку, по чуть чуть, по немногу, не совсем и не только.

Вы только взгляните на этот прикованный к вечности взгляд, ранимый как плева, проплывающий как белоснежные облака, незыблемо, нетронуто и нежно, обволакивая смежность меж мирами, меж бездыханным и задыхающимся в муках и блаженстве,

Апофеоз прострации в предвкушении экстазиса, помятостью обмацаной не принявшей форму глины, она сочится влажная и томятся вина не пролитые, лишь шероховатостью бумажной вписываются, пятнами пронизывающими, без слов наляпаных стихов, лаской размазанных извилин.

Меня настигло озарение, ночью, после долгого летнего дня, в моё сознание светом некая сила проникла, словно в бокал белое вино золотистым оттенком искря, плавно края настигнув,

Я нашёл упоение в спокойствии этом и умолк в сим бреду, растворившись в объятиях сна,

Никогда не забуду мгновение щедрое, о, великая власть маразма, когнитивный свет, душевная заря.

Серая хмурь с синевою и морщинистое море, мельтешащие зады и лица, мимо проплывают, летят,

Ветви дикой маслины лезут в глаза,

Ну где же ты, где, лунная дива, свет твоего золота, может снова во мне утонет, снова утонет может,

Но вечер уходит, жизнь вся уходит, и ты уходи,

Мошкара в холоде ноет, покушаются на кровопролитие комары,