Натуральный обмен

Все одиннадцать министров (Боже, зачем же так много?!) были совершенно непохожими друг на друга, зато их жены напоминали близняшек, у всех пышные платья одного фасона, высокие прически, напудренные лица. Сыновья министров были разных возрастов: самому младшему лет десять, старший примерно мой ровесник. Дочерей оказалось меньше, у них тоже были платья и прически, как у их матерей, только не такие размалеванные лица. Я пробежал взглядом по нескольким девушкам постарше, но ничего интересного для себя не нашел. Не могу сказать, что ни были некрасивыми, некоторые казались очень даже миловидными, но равнодушно-надменные выражения лиц меня отталкивали.

Мысли совершенно запутались, я не мог припомнить, чтобы когда-либо я так волновался и скучал одновременно. Комбинация, казалось бы, совершенно невозможная, но именно так я себя и чувствовал. Есть совершенно не хотелось, так что кусок в горло не лез, хотя я и не ел весь этот бесконечный день. Кто бы мог подумать, передо мной стоят блюда, которые я никогда не попробую в своем мире, а у меня начисто отбило аппетит.

Это-то меня и подвело.

- Вы мало едите, принц. Почему? - надменно заметил один из министров, худой тип с крючковатым носом. Вспомнить бы еще, что он за министр и как его зовут. Мельвидор, конечно перечислял всех, но у меня все-таки голова, а не дом Советов, чтобы я запомнил имена пятидесяти человек с первого раза.

От тона, которым министр обратился ко мне, меня передернуло. Одновременное презрение и насмешка и в то же время... власть? Неужели Эридан позволил министрам настолько возвыситься, что они уже не испытывали к наследнику престола элементарного уважения?

- У меня нет аппетита, - ответил я довольно резко.

Я уже понял, что мой двойник не пресекал такое отношение к себе. К тому же, я в любом случае не должен был высовываться, а потому ограничился только тоном, оставив все готовые сорваться с языка замечания при себе.

Однако министр не унялся.

- Полагаю, снижение аппетита связано с вашей болезнью, - сказал он, ловко орудуя ножом и вилкой. - Но, принц, нам так и не сообщили, чем вы были больны. Это не заразно?

А это прозвучало так, будто приблудную собаку подозревают во вшивости. Если этот человек не пытается унизить принца, то я балерина. Мне так и захотелось сказать, что моя болезнь называется "зеленый чихундус", и она не просто заразна, она уже распространилась по всему дворцу.

Мельвидор, как бы невзначай, приложил палец к губам. Надо же, я еще и рта не раскрыл, а мне уже велят заткнуться. Что ж, если мыслить здраво, он прав, это не моя война, мне нужно всего лишь переждать тут три дня.

- Мне бы не хотелось обсуждать это, - ответил я настолько спокойно, насколько мог, унимая раздражение.

- И все же, - вмешался другой министр, крупного телосложения с мясистым носом и маленькими хитрыми глазками, - мы должны знать, что происходит с нашим будущим королем, а Мельвидор сделал все, чтобы эти три дня никто из нас не попал в ваши покои. Так что же с вами стряслось?

- Неужели это важно, господин министр? - тут же вмешался маг, услышав, что прозвучало его имя.

- Мел, давно вы стали отвечать за его высочество? - насмешливо поинтересовался третий министр.

Я сказал "не моя война"? Кажется, я не ошибся, тут шли настоящие бои. Картина вырисовывалась все яснее. Теперь я понял, как происходил процесс управления королевством: Эридан позволил министрам взять бразды правления в свои руки не потому, что доверял им, похоже, он их боялся, а они его совсем нет. Потому что, если бы дела обстояли иначе, никто из министров не посмел бы так разговаривать с принцем крови.

Мельвидор смешался, ему явно было, что сказать, но он не мог открыто спорить с министром.

Я бросил на волшебника разочарованный взгляд, я-то надеялся, что раз он заговорил, то непременно заступится, если не за меня, то хотя бы за принца. Но Мельвидор опустил глаза, зачарованно уставившись в свою тарелку, и явно не намеревался продолжать спор.

Что бы я там себе ни внушал, в отличие от своего двойника, я вырос в иной атмосфере, и сдержаться мне было трудно. К тому же, даже для своего мира, примерной дисциплиной я никогда не отличался, о чем мне постоянно напоминали в школе и дома. Сейчас сдержаться было очень тяжело. Особенно, когда все присутствующие обернулись в мою сторону в ожидании... чего? Оправданий и смиренных объяснений?

Итак, от меня все еще ожидали ответа. Отвечать мне точно не хотелось, хотелось встать и выйти, просто так, молча, потому что было противно даже находиться с этими людьми за одним столом.

Но от меня ждали ответа, и я не сдержался. Что ж, господа министры, как пожелаете, я отвечу, но потом не жалуйтесь.

- Я не обязан вам что-либо объяснять, - четко произнес я.

При моих словах Леонер даже перекрестился.

- Но мы должны знать, не затрагивает ли ваша болезнь интересы королевства, - не сдавался упрямый министр.

От злости я даже вспомнил, как его зовут. Сакернавен, министерство юстиции.

Я стойко выдержал его взгляд, что, судя по тому как яростно впился в свой крест Леонер, было для Эридана совершенно несвойственно.