Натуральный обмен (СИ)

— А дальше я ору в яме дурниной, глаза на лоб от боли лезут, ко мне мужик какой-то спускается, я ещё громче орать, а он меня на руки и полез. Хрен знает, как ему это удалось, под ногами каток, но вылез, до машины своей донёс, на заднее сиденье аккуратненько уложил. Я реву, от боли, ну и на всякий случай, а он спрашивает — куда везти? Ну я и подумала, что если и смогу выкрутиться, то только тут, — она слегка развела руками и вздохнула: — Шеф твой принял, он тогда только оперировать закончил, и сразу за меня взялся. В общем, мобильный разряжен, зарядка в сумке в лесу, то просыпаюсь, то засыпаю. Вечером очухалась — еда на тумбочке рядом, ничего не болит, походу, ещё и укол успели всандалить, лежала всю ночь, потолок изучала пока утром твой шеф не пришёл. Рассказал, как мои дела, а они, кстати, так себе, пообещал вызвать тебя. Че делать теперь — не ясно. Я ж якобы с мужиком поехала развлекаться… у тебя что?

— Следователь — тот ещё… — я долго подбирала слово, но в итоге просто махнула рукой, — пока не за решёткой и на том спасибо. И тоже ночь в больнице, а потом приперся Олег.

Марина поморщилась, а я поднялась.

— Куда?! — возмутилась подруга.

— Посмотрю, кто твой сосед… — пробормотала, мягко прикрывая за собой дверь.

Глава 4

Марина была права. Узнаю. Двух суток не прошло, а отёк заметно спал, начали проглядывался черты лица, глаза широко распахнуты и смотрят на меня. Зелёные. Я думала — карие… По идее, он слышал только мой голос. Если не буду говорить, то, может, останусь просто медсестрой. Выясню только у Ливанова, с чего бы ему была предоставлена отдельная палата, да ещё и я в качестве личной медсестры. Хотя, похоже, Марину привёз именно он. С другой стороны, ну, привёз, и что? Подруга же не президент, в конце концов, да и ему особой надобности в нахождении в больнице нет.

Он слегка приподнялся, разглядывая меня, а я пыталась придумать повод, из-за которого притащилась и стою, как истукан. Не нашла и просто вышла, чувствуя себя глупее некуда.

— Милка, стой! — заговорщицки шикнула медсестра на этаже, когда я стремительно проходила мимо стойки. Я обернулась, а она прищурилась и спросила хитро: — Кто там у нас? Певец, что ли, какой?

— Ага, — ответила вяло и понеслась дальше в кабинет заведующего.

— А кто?! — услышала вслед и прибавила скорости.

Постучала и зашла после приглашения.

— С каких пор у нас госпитализируют с синяками? — спросила в лоб, а Ливанов ответил ехидно:

— С тех самых, когда в операционной рукомойник течёт, а чинить его не на что.

— Понятно, — ухмыльнулась в ответ, — а я почему обязана за ним ухаживать?

— Во-первых, потому что я так сказал, — отрезал строго, а продолжил уже гораздо деликатнее: — А сказал я так потому, что он твою подругу сюда привёз и выглядела она, мягко говоря, полоумной. И поступление оформили днём ранее, — я открыла рот, чтобы поблагодарить его, но он выставил вперед ладонь, сказав строго: — Слушать ничего не желаю, знать ничего не хочу. Будет в палате, пока она не понадобится, такой уговор. Я бы на его месте с таким лицом тоже не особенно хотел по улицам шастать. Назначения для обоих в карте. Всё, иди работай, обед.

Выяснила, блин. В коридоре зазвенели посудой, а я заторопилась к буфетчице, чтобы перехватить каталку с едой, пока не вывалились все, кто способен ходить, выпрашивая добавку. Вообще, в моём отделении были только мужчины, Марина единственная женщина и еда была на вес золота. Ливанова можно понять, с финансированием явные проблемы, а платные палаты, как правило, пустуют, плюс, как ни крути, а Марину он спас, во многих смыслах, так что, успеть накормить этого парня было в моих интересах.

Со всех сторон послышались недовольные бурчания, когда я повезла каталку с едой к платным палатам, я плотно прикрыла дверь из коридора, открыла в обе палаты и справилась за две минуты. Закрыла двери, выкатила каталку и пошла кормить подругу. Подняла её кровать, подала тарелку супа, а Марина смотрела весело, но молчала.

— Чего? — вздохнула, садясь на стул рядом.

— Пальцами суп хлебать? — она сдавленно засмеялась, а я тяжело поднялась и пошла за приборами.

Сосед подруги оказался более находчивым или более голодным, макал в суп хлеб и с аппетитом жевал, сев на кровати, я хотела оставить ложку на тумбочке, но он протянул руку.

— Спасибо, — сказал, слегка улыбнувшись. — А есть ещё хлеб?

Я пожала плечами в ответ и поспешила убраться из его палаты. Симпатичный. Даже с этими синяками и ссадинами, которые мне наверняка предписано обработать и помазать. Глаза ещё слегка воспалены, но от его взгляда всё равно пробирает до мурашек. Вот только этого мне ещё не хватало… уж лучше к Олегу вернуться, чем в этот омут.

Сходила за хлебом, вернулась в его палату, он все так же протянул руку и забрал, коснувшись пальцами моей. Нахмурилась и посмотрела строго, но очевидно было одно: плевать он хотел на мои взгляды. Может, вообще случайно дотронулся, с какой стати я приняла это за ненавязчивые приставания?

«Желаемое за действительное» — хохотнул внутренний голос, подлив маслица в медленно разгорающийся огонь.