Натуральный обмен (СИ)

Я вновь присела, упав коленями на землю и разглядывая снимок, а женщина взяла меня за руку, оказав поддержку.

— Вот так… — сказала тихо, свободной рукой вытерев слёзы, — был и нет…

«Не Виталий! — ахнула мысленно. — Но как похож! Брат?!»

— Зина, поднимайся, — сказал кто-то строго, — поднимайся, хватит, — мужчина поднял её и добавил: — Воспитывать надо было, теперь нечего слёзы лить.

Я поморщилась от такой грубости и подняла взгляд, но для женщины подобное было вполне привычно. Она молча повиновалась, отряхнула колени и пошла с кладбища, медленно переставляя ноги.

— Ишь ты какой ушлый, — проворчала всё та же старушка, найдя в моих глазах понимание, — она, значится, воспитывай, а он где был? Где-где, водку жрал, вот где, некогда ему было. Тьфу! Паршивый мужик! Паршивый!

— Влад… — промямлила я, а она вздохнула:

— Повесился, — краска начала медленно покидать моё лицо, а она всплеснула руками: — Да что ты, милая! Не беременная часом?

— Нет, — ответила и тяжело поднялась.

— И к лучшему, к лучшему… — пробормотала старушка. — На поминки поедешь?

— Нет, я… посижу.

— Посиди, посиди… я тоже не поеду, Зину жалко, один сгинул, второй, похоже, тоже, но этот её… паршивый мужик! Проведаю свою Божиночку и домой, слушать их проводы ещё ночь напролёт…

— Божиночку? — промямлила, пытаясь сообразить, что вообще происходит, а она улыбнулась:

— Божий человек, не с этого мира. Хорошо ей теперь, успокоилась наконец. Она тут, совсем рядышком…

Я поплелась вслед за ней, уже догадываясь, чью фотографию увижу, прислонилась к чужой оградке и попыталась свести все воедино.

— Всем двором за неё бились, отдавать никак не хотели, следствие там какое-то… — проворчала, убирая сорняки, — а уж как Владик помог, такой скандал закатил, мигом все бумаги оформили… очень любил её. Вот теперь рядышком… маленький был — всё к ней бегал, мать на трёх работах, брат, хоть и старший, бестолковый, про отца и говорить нечего… хороший был парень, если б не окружение… эх, жалко его.

— Ага, — промямлила в ответ, осторожно пятясь, — пойду я, тяжело мне тут.

— Иди, милая, иди, — подбодрила, продолжая заниматься делами, — а я и у Степановых приберу, у ентих тоже некому больше… ну и лето, столько народу погорело, скоро уж и хоронить негде будет, вон как разрослось, забор уже, а за ним овраг, дальше-то и некуда, если только засыпать, а кому это надо? До живых дела нет, до мёртвых и подавно…

«Степановы, точно, — всплыла в памяти фамилия хозяев фермы, — все тут…».

Я развернулась, чтобы пойти обратно, и увидела у могилы Владислава молодого парня, ковыряющего свежую землю носком ботинка с задумчивым видом. Узнала его. Один из тех, кто засветился на фотографиях. Стоит, хмурится, руки в карманах. Замерла, но только привлекла его внимание. Прищурился, медленно достал руки из карманов и рванул в сторону забора с такой скоростью, что я слегка растерялась, но лишь на мгновение, кинувшись за ним с неясной целью.

Через забор он перемахнул ловко, можно было и не мечтать догнать его, но во мне проснулся упёртый баран и помог преодолеть преграду. А старушка была права — овраг был, поросший кустарниками и деревьями и довольно глубокий, а склон крутой. И там, на дне, кто-то глухо стонал и шевелил листву. Похоже, этот был не местным.

Я осторожно слезла и начала спуск, уже не торопясь. Нависла над корчащимся от боли парнем и констатировала очевидное:

— Вывих.

— А то я не вижу! — ответил язвительно, продолжая стенать и держаться за больную ногу.

— Нога синеет… — заметила пространно.

— Вижу! — рявкнул в ответ, а я похлопала ресницами и спросила удивленно:

— Так возмущаешься, будто я тебя толкнула!

— Ты погналась! Свали, без тебя тошно! Что ты тут вообще забыла?! Я ничего не знаю! Работа есть работа!

— Моя фотография на билбордах города с предостережением «осторожно, приёмыш Попова»? — буркнула недовольно, присев рядом с ним.

— С таким папашей можно и шутки пошутить, — скривился в ответ и вытер испарину со лба. — Чего тебе?

— Ох, какая синенькая… — вздохнула с печалью в голосе, — притока крови нет, пара минут и можно смело того.

— Чего того? — нахмурился, перестав стонать.

— Ампутировать, — ответила удивленно, — когда кровь не циркулирует, ткани отмерают и всё такое. Но ты и так отбегался, не переживай.

— Секундочку! — взвизгнул возмущённо. — С какого это хера я отбегался?!

— Ну, как сказать… или убить прорву народу — это нормально?

— А я никого не убивал! — ответил язвительно. — Я вообще там случайно оказался!

— Мимо проходил? — улыбнулась в ответ, а он нахмурился:

— Иди на хер.

— Ну, смотри какая штука, — сказала деловито, — ногу могу вправить.

— Но не будешь? — презрительно вздёрнул губу, а я пожала плечами:

— Зависит от того, готов ли ты поболтать. Кстати, далеко ты всё равно не упрыгаешь. Ты же не думаешь, что я одна притащилась?

Парень задумался и стиснул зубы, вероятно, осмысливая своё положение, а я откровенно зевнула и встала с корточек.

— Как хочешь, — брякнула, делая шаг в сторону, а он дёрнул рукой, но ухватить меня за лодыжку не решился, сказав быстро: