Натуральный обмен

— Вы мало едите, принц. Почему? — надменно заметил один из министров, худой тип с крючковатым носом. Вспомнить бы еще, что он за министр и как его зовут. Мельвидор, конечно перечислял всех, но у меня все-таки голова, а не дом Советов, чтобы я запомнил имена пятидесяти человек с первого раза.

От тона, которым министр обратился ко мне, меня передернуло. Одновременное презрение и насмешка и в то же время... власть? Неужели Эридан позволил министрам настолько возвыситься, что они уже не испытывали к наследнику престола элементарного уважения?

— У меня нет аппетита, — ответил я довольно резко.

Я уже понял, что мой двойник не пресекал такое отношение к себе. К тому же, я в любом случае не должен был высовываться, а потому ограничился только тоном, оставив все готовые сорваться с языка замечания при себе.

Однако министр не унялся.

— Полагаю, снижение аппетита связано с вашей болезнью, — сказал он, ловко орудуя ножом и вилкой. — Но, принц, нам так и не сообщили, чем вы были больны. Это не заразно?

А это прозвучало так, будто приблудную собаку подозревают во вшивости. Если этот человек не пытается унизить принца, то я балерина. Мне так и захотелось сказать, что моя болезнь называется «зеленый чихундус», и она не просто заразна, она уже распространилась по всему дворцу.

Мельвидор, как бы невзначай, приложил палец к губам. Надо же, я еще и рта не раскрыл, а мне уже велят заткнуться. Что ж, если мыслить здраво, он прав, это не моя война, мне нужно всего лишь переждать тут три дня.

— Мне бы не хотелось обсуждать это, — ответил я настолько спокойно, насколько мог, унимая раздражение.

— И все же, — вмешался другой министр, крупного телосложения с мясистым носом и маленькими хитрыми глазками, — мы должны знать, что происходит с нашим будущим королем, а Мельвидор сделал все, чтобы эти три дня никто из нас не попал в ваши покои. Так что же с вами стряслось?

— Неужели это важно, господин министр? — тут же вмешался маг, услышав, что прозвучало его имя.

— Мел, давно вы стали отвечать за его высочество? — насмешливо поинтересовался третий министр.

Я сказал «не моя война»? Кажется, я не ошибся, тут шли настоящие бои. Картина вырисовывалась все яснее. Теперь я понял, как происходил процесс управления королевством: Эридан позволил министрам взять бразды правления в свои руки не потому, что доверял им, похоже, он их боялся, а они его совсем нет. Потому что, если бы дела обстояли иначе, никто из министров не посмел бы так разговаривать с принцем крови.

Мельвидор смешался, ему явно было, что сказать, но он не мог открыто спорить с министром.

Я бросил на волшебника разочарованный взгляд, я-то надеялся, что раз он заговорил, то непременно заступится, если не за меня, то хотя бы за принца. Но Мельвидор опустил глаза, зачарованно уставившись в свою тарелку, и явно не намеревался продолжать спор.

Что бы я там себе ни внушал, в отличие от своего двойника, я вырос в иной атмосфере, и сдержаться мне было трудно. К тому же, даже для своего мира, примерной дисциплиной я никогда не отличался, о чем мне постоянно напоминали в школе и дома. Сейчас сдержаться было очень тяжело. Особенно, когда все присутствующие обернулись в мою сторону в ожидании... чего? Оправданий и смиренных объяснений?

Итак, от меня все еще ожидали ответа. Отвечать мне точно не хотелось, хотелось встать и выйти, просто так, молча, потому что было противно даже находиться с этими людьми за одним столом.

Но от меня ждали ответа, и я не сдержался. Что ж, господа министры, как пожелаете, я отвечу, но потом не жалуйтесь.

— Я не обязан вам что-либо объяснять, — четко произнес я.

При моих словах Леонер даже перекрестился.

— Но мы должны знать, не затрагивает ли ваша болезнь интересы королевства, — не сдавался упрямый министр.

От злости я даже вспомнил, как его зовут. Сакернавен, министерство юстиции.

Я стойко выдержал его взгляд, что, судя по тому как яростно впился в свой крест Леонер, было для Эридана совершенно несвойственно.

— Трон не освободится, если вы об этом, — ответил я с милейшей улыбкой.

Мне показалось, что еще пара фраз в том же духе, и монах начнет грызть ногти. Маг побледнел, как скатерть.

М-да... Эридан, похоже, действительно, ничего подобного никогда не выдавал. Все министры как воды в рот набрали от подобной наглости. Весело. Мне захотелось закрепить успех и сказать что-нибудь еще не менее дерзкое, но вовремя вспомнил о том, что здесь принято четвертовать самозванцев. И я благоразумно сдал назад.

— Вернемся к трапезе и забудем о грустном, — предложил я так, будто ничего не произошло.

На этот раз мне не возражали.

— Что ты себе позволяешь? — набросился на меня Леонер, едва за нами закрылись двери покоев принца. Они с Мельвидором вызвались проводить «его высочество», и задержались, чтобы устроить мне головомойку.

Монах замахнулся на меня, и я был вынужден отпрыгнуть от него в сторону.

— Да ничего я такого не сделал! — дал я волю праведному гневу. — Они разговаривали с принцем, как с лишайной собакой...