Натуральный обмен

За свое сегодняшнее опоздание я отработал по полной программе. Лучше уж иметь дело с суровым директором, он хоть и придумал мне наказание, но не стал сотрясать воздух и читать нотации. Лучше уж так.

— Если бы твой отец был жив! — крикнула мама мне вслед.

Я остановился. Мама редко прибегала к этому аргументу, но всегда, когда хотела меня обидеть.

Я повернулся к ней.

— То что? — заносчиво поинтересовался он. — Всыпал бы мне ремня?

Мама вздрогнула от тона моего голоса, но на то мы и родственники, идти на попятные она не стала.

— Еще как бы всыпал. Сколько можно позорить нашу фамилию.

Значит, позорить? Значит, фамилию? Мне захотелось чем-нибудь стукнуть, что-нибудь швырнуть, но ничего под рукой не нашлось.

— Может быть, если бы папа был жив, он видел бы во мне человека, а не капризного ребенка?! — пафосно выкрикнул я и все-таки стукнул — дверью своей комнаты.

Я рухнул на постель носом в подушку. Настроение сделалось просто отвратительным, мало мне было школьных изуверств, так тут еще и мама. «Тебе никогда не бывает стыдно!» — какая прелесть.

Я слышал, как хлопнула входная дверь. Видимо, маме тоже не захотелось находиться со мной в одном помещении. Как пить дать, пошла к своей любимой подруге Светочке, чтобы пожаловаться на непутевого сына. Это стало уже традицией. После каждой ссоры мама отправлялась к этой женщине, к слову сказать, бездетной, и она с великим знанием дела давала советы по поводу моего воспитания.

Хотя, может, оно и к лучшему, останься мама дома, того и гляди, мы продолжили бы ссориться.

Обидевшись на весь мир, я решил лечь спать. Может, удастся отоспаться хотя бы на этот раз? Однако сон не шел, пролежав лицом вниз некоторое время, я сдался и перевернулся на спину, уставился в потолок. Но и в нем не нашлось ничего интересного, обычный побеленный пололок, который уже через пару минут его созерцания стал давить мне на голову.

Я выругался и повернулся на бок, подмяв под себя подушку. Может, так удастся заснуть? Но и этот план провалился. Несмотря на отвратительное настроение, я чувствовал себя бодрым. Почитать, что ли?..

В этот момент я заметил то, чего в моей комнате не было и быть не должно: из шкафа с одеждой торчал кусок ярко-синей ткани с серебристыми звездами.

— Это еще что за дрянь? — не понял я. Но еще больше меня интересовало, что она делает в моей комнате, среди моей одежды. Если даже мама сошла с ума и купила нечто настолько безвкусное, то за каким чертом она положила ЭТО в МОЙ шкаф? Места, что ли, больше нет?

Гонимый любопытством и бессонницей, я встал с кровати и рывком распахнул дверцу шкафа и... заорал! Потому что в моем шкафу сидел старик с белой длинной бородой, в синем колпаке и плаще со звездами, край этого плаща и торчал из моего шкафа.

Заорал я громко, наверное, даже соседи на девятом слышали. «Как хорошо, что мама ушла, — подумалось мне. — Если это маньяк, то убьет он только меня». Ну, а что мне было думать? Кто в здравом уме и с благими намерениями может забраться в твою квартиру и спрятаться в шкафу? Про внешний вид незнакомца я вообще молчу, тоже мне Мерлин. Вроде бы и психлечебницы поблизости нет, откуда этот тип мог бы сбежать...

Тем временем «Мерлин» выбрался из шкафа и замахал руками.

— Не кричи, не кричи, — зашептал он, как заклинание.

Ага, ищи дурака! Я отступил назад, схватил первое, что попалось на глаза (это оказалась настольная лампа), и предостерегающе поднял руку с импровизированным метательным снарядом.

— Лучше не подходите, — предупредил я.

Однако старик не внял моей угрозе. Он снова сделал шаг по направлению ко мне, протянул руку.

— Тише, успокойся, все хорошо, — его голос звучал гипнотически.

Я упрямо тряхнул головой, нечего мне тут уши заговаривать.

— Еще шаг, и пеняйте на себя! — крикнул я, замахиваясь.

— Господь против насилия, — вдруг раздался голос у меня за спиной.

Я подпрыгнул от неожиданности, крутанулся назад и швырнул лампу в сторону говорившего. Обступили, гады!

К моему же величайшему удивлению, «снаряд» не долетел до головы нового незваного гостя, хотя я метил наверняка. Старик в плаще вскинул руку, и лампа отлетела в угол комнаты, вдребезги разбившись об стену.

— Мамочки... — проскрипел я, голос куда-то пропал.

Я стал пятиться к двери так медленно, как только мог. Психи, ну точно, психи. Их нельзя злить, их нельзя пугать, нужно двигаться не торопясь, без резких движений...

Человек, так неожиданно появившийся у меня из-за спины, теперь пошел на меня с самым решительным выражением на лице. Я в панике не сводил с него глаз. Да что там, тут было на что посмотреть. Если первый явно считал себя Мерлином, то этот, по-видимому, Братцем Туком, во всяком случае, герой легенды о Робине Гуде в моем представлении выглядел именно так: невысокий, пузатый, волосы венчиком вокруг блестящей лысины, а сам одет в коричневую рясу, подпоясанную бечевкой, на груди большой деревянный крест.