Научи любить

Обычно сын возвращался поздно вечером, после тренировки или каких-то злачных мест. В моём понимании к последним относились все клубы. Но сегодня Тигран не только был дома ещё засветло, но и… читал?!

Сын, за все годы учёбы едва ли бравший в руки учебник, сейчас сидел в гостиной на кресле и читал, судя по цвету обложки, кого-то из классиков двадцатого века. Завидев нас, Тигран захлопнул книгу, молча поднялся и помог отнести на кухню тяжёлые пакеты.

– Тигранчик, – я сложила руки на груди и спросила тихо. – Как ты себя чувствуешь? Ты не заболел?

– Нет, ма, – сын нахмурился. – С чего ты взяла?

– Ты странно ведёшь себя.

Сын усмехнулся и сказал:

– Сама отправила меня обратно в школу, а теперь удивляешься, что учусь? И кто из нас странный?

– Нет, нет, что ты! Продолжай, пожалуйста, ты всё правильно делаешь! Я только рада!

Мы одновременно посмотрели на книгу, лежавшую на кухонном столе обложкой вниз. Женское любопытство разгорелось с новой силой, страсть как захотелось узнать, что сын выбрал почитать впервые за много лет. Я потянулась было к книге, но Тигран оказался проворнее и сунул её подмышку.

– Пойду-ка я к себе, – развернулся и вышел из кухни.

– Спускайся через час ужинать! – крикнула вслед.

Едва шаги сына стихли наверху, я вернулась в гостиную и принялась внимательно рассматривать книжные полки, пытаясь догадаться, что же за книга заинтересовала такого равнодушного к культуре человека. Так и не вспомнила, что исчезло с полок, вздохнула и обречённо поплелась на кухню.

Есения.

На следующий день у 11 «А» были пятый и шестой уроки литературы и русского языка. Я старательно выводила на доске «Жизнь и творчество Константина Бальмонта».

В отечественной поэзии конца девятнадцатого – начала двадцатого столетия есть особая прелесть, я поняла её не сразу. Но рассмотрев, прониклась и нежно полюбила.

Класс постепенно начал наполняться. Я положила перед собой план урока. Коротко пропищал телефон, извещая о новом полученном сообщении. Открыла его и нахмурилась. Бригадир писал, что работы в доме начнутся уже завтра. Я улыбнулась – вот и хорошо, будет, чем заняться в выходной.

Встретилась взглядом с тёмными глазами Багдасаряна, который сидел на своём месте. Сразу стало неуютно, я словно почувствовала себя голой. Накинула на плечи жакет, хотя мне было совсем не холодно. К счастью, пространство между нами заполнилось людьми. К Тиграну подошёл Иван Смирнов, его сосед по парте, и отвлёк того разговором.

– Как дела, мальчики? Есть планы на выходные? – это уже королева класса продефилировала по проходу между рядами и небрежно облокотилась на край парты Тиграна.

Тот и бровью не повёл, только отклонился на спинку стула. Я мельком заметила, что уголки его рта раздражённо дёрнулись вниз. Иван Смирнов, напротив, показал девушке все тридцать два зуба и ответил:

– Лучше всех, Милаша! А что, есть предложения?

– Ты же знаешь, – девушка скользнула по нему кислым взглядом и снова повернулась к Багдасаряну, теперь с улыбкой, – я терпеть не могу, когда меня так называют.

– Конечно, знаю! Потому и называю! – в глазах Ивана плясали чёртики.

Милана закатила глаза и провела рукой по плечу Тиграна:

– Есть идея потусить вместе, сгонять в кино. Вчетвером, вы и мы с Сашулей. Как вам? – девушка добавила в голос игривые интонации и улыбнулась. Иван сказал:

– Почему бы и нет. Ты как, дружище?

Я делала вид, что занята заполнением журнала, но, несмотря на шум в классе, продолжала прислушиваться к разговору, хотя он меня никак не касался. Тигран дёрнул плечом, освобождая его от руки Миланы. Та сразу убрала ладонь и сделала шаг назад. Тигран бросил коротко:

– Неохота, так что без меня, – и уткнулся в смартфон.

Иван пожал плечами и сказал:

– А может, ну их, пойдём в кино вдвоём? Ты, да я, да мы с тобой? – блондин тут же оказался рядом с девушкой и приобнял её за плечи. – Ну же, Милаша, соглашайся!

– Ну, уж нет, Ванюша! Нафиг ты мне не сдался!

Милана развернулась и ушла прочь.

Прозвенел звонок и я начала урок. Марк Стрельцов блестяще выступил, рассказал о жизни поэта и продекламировал наизусть одно из его стихотворений. Время от времени раздавались смешки. Один раз в Марка даже прилетел комок бумаги. Я отчитала нарушителей порядка, а Марку поставила отлично. Затем пришла очередь желающих рассказать наизусть стихотворение и заработать лёгкую хорошую оценку.

В какой-то момент мне показалось, что у меня галлюцинация. Тигран Багдасарян сам поднял руку.

– Да, Багдасарян?

– Хочу ответить.

– Вот как? – сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. Он никогда не вызывался сам. – Пожалуйста, приступайте.

Тигран встал и тихо начал:

Хороша эта женщина в майском закате,

Шелковистые пряди волос в ветерке,

И горенье желанья в цветах, в аромате,

И далекая песня гребца на реке.

Хороша эта дикая вольная воля;

Протянулась рука, прикоснулась рука,