Научи любить

— Могу наверстать, — и делаю попытку встать, но Катя впечатывает обратно.

— Попросишь Егора посылкой прислать?

— Это для него слишком легкое наказание – пусть сам летит.

Катя фыркает, слегка ущипнув меня за бока.

— Полагаешь, море для него – более страшное наказание?

— Море – нет. А вот море без своей благоверной, — отвечаю я довольно, — это сущий ад.

Теперь Катя смеется, скатившись с меня на постель.

— Ты тиран, Крис Корф, — сквозь смех выдыхает она.

— О да, — протягиваю, понизив голос и перевернувшись на бок, — и тебя сейчас буду тиранить, — одним движением притягиваю Катю к себе и кусаю за плечо. Она вскрикивает, а я ловлю ее возмущение поцелуем. Она тут же прижимается теснее, закинув на меня ногу и зарыв пальцы в волосы. Стонет.

— Тсс, — шиплю я, оторвавшись от ее вкусных губ. — Дети спят, а ты шумишь, любимая. Ты должна быть тихой, как мышка. И будет тебе счастье.

Катя возмущенно фыркает, но я уже не обращаю внимания, распахнув ее махровый халат и целуя ее шею, впадинку между грудей, пупок. Она выгибается, как кошка. Дышит рвано и закусывает губу, сдерживая стоны. Но когда я касаюсь губами темной горошины ее соска, она всхлипывает, царапает мою спину. И тут же вздрагивает, прячет руки за голову. Я поднимаю на нее взгляд. Глаза у нее сейчас чернильные с янтарными точками, щеки пунцовые, а на губах капли крови. Я слизываю их языком, углубляя поцелуй. Перехватываю запястья. Мне нужны ее руки. Ее отметины. И она понимает без слов: гладит плечи, спину, слегка оцарапывая, растворяясь в поцелуе. И только когда она начинает расслабляться, становится мягкой и податливой, забывающейся в собственной страсти — я позволяю собственному желанию затопить с головой. Но меня грубо прерывает телефонный звонок. Сначала в номер, а через минуту и на мобильный.

— Твою мать, — выдыхаю, шумно дыша.

— Ответь, — хрипло говорит Катя и протягивает мне телефон. На дисплее высвечивается: «Димыч». Напрягаюсь. Этот человек никогда не будет звонить среди ночи, если у него все в порядке. Мерзкий холодок пересчитывает позвонки. Дергаю плечом и сажусь на край кровати. Вдох-выдох.

— Димыч, какими судьбами? — вместо приветствия. Катя садится за спиной, обнимает за плечи. Становится тепло.

— Нужно поговорить. Спускайся. Я с Алисой в баре внизу.

И тишина в трубке. Вот дела. Резко встаю с кровати, натягиваю джинсы и рубашку.

— Что случилось? — останавливает у двери голос Кати.

— Даже не представляю, — усмехаюсь. — Быть может, твоя подруга наконец обзавелась личной жизнью?

— Алиса? Корф, ты меня пугаешь.

Я обнимаю Катю, целомудренно целую в кончик носа.

— Ничего не бойся. Я со всем разберусь и вернусь. Ложись.

Но она лишь качает головой и отпускает меня, наверняка перекрестив за спиной. Не дожидаясь лифта, сбегаю по лестнице. Катя говорила, что они с Алисой повздорили из-за памятника. Хмурюсь. Говорил же Кате, что это плохая идея. Нельзя хоронить живых, потому что обратное не доказано. Но она заупрямилась и поступила по-своему. И теперь переживает.

С такими мыслями спускаюсь в бар. Приглушенная музыка, пара посетителей у барной стойки и Димон с Алисой за столиком у окна. Алиса смотрит на ночную улицу, а Димон, завидев меня, кивает. Я успеваю только сесть на мягкий диванчик, как Алиса протягивает мне фотографию. Я смотрю долго, убеждаясь, что не ошибся и без очков зрение не подвело.

— Рассказывай.

— Что? — Алиса обнимает себя за плечи, продолжая глазеть на пестрящую светом витрин набережную.

— Все с самого начала.

Она кивает и заговаривает тихо.

Алиса.

Невольно подергиваю плечом от холодных капель, падающих с мокрых волос. Распахиваю дверцы шкафа, машинально перебираю одежду. И мысленно настраиваюсь на рабочий лад, припоминаю перечень дел на сегодня. Шорох ткани сопровождается хрустом бьющихся друг о друга вешалок. И звук этот так раздражает, что сводит зубы. Отрываю руку от одежды, прикрываю глаза.

Итак, на сегодня у меня утренний разбор полетов, после – визит в мастерские и деловой обед, вечером – аукцион. Среди разномастных деловых костюмов, брюк, блузок и платьев выбираю классический черный костюм: пиджак, юбка-карандаш, – и белая рубашка ярким акцентом.

Бросаю костюм на застеленную кровать. Следом отправляются чулки на ажурной резинке, черное кружевное белье, рядом ставлю туфли на шпильке. Теперь образ бизнес-леди завершен, частично. Идеальная и всегда популярная классика с легкой тонкостью моих пристрастий.

В принципе, неважно, что я надену. Алиса Ямпольская всегда выглядит безукоризненно. Это – аксиома.

Холодная улыбка трогает губы, а взгляд цепляется за отражение в зеркале. Идеальное тело: высокая грудь, упругие ягодицы, стройные ноги, плоский живот. Просто создано для сильных рук и откровенных ласк. Создано для мужчин.