Научи меня дышать

Элина зажмурила крепко глаза, и начала колотить по подушке. Визжать. Ее раздирали неудержимые вихри эмоций и боли. От разочарования, от досады! Все! Все могло быть иначе. Просто не нужно было семье Филатовых приезжать в этот город. Жить в деревне, в глухом забытом крае было бы на много веселее и спокойнее. И да! Она желала покоя и уверенности в завтрашнем дне! Да! Это важно было для нее. Это теперь она изменилась. Изменилась ради себя самой. Потому что многочисленные «если» могли разъедать, как ядовитая радиация. Она никогда не ограничила бы свою жизнь одним городом, поселком. И вряд ли вообще обратила бы внимание на Соболевых. С Андреем их сблизила больница. За ним она тогда тянулась. Но кроме, как дружбу, предложить никогда не смогла бы. С Димой. Здесь немного сложнее. Это тягучая, разъедающая страсть двух людей, совершенно не способных любить. Тобольский. Это вообще следствие не правильного образа жизни. Рассматривать его, как партнера по жизни, просто не получается.

Встала посреди кровати. И начала срывать с себя ненавистную одежду. Ногами раскидывала постельное белье, превращая кровать в поле боя.

Она и не заметила, что Тобольский стоит у входа. В одно мгновение схватил девушку за лодыжки и потянул. Так, что она упала на спину. Дергала ногами.

— Катись на хрен! Ненавижу! Всех вас ненавижу! И ты ничем не лучше! Ты заставляешь меня делать то, что не нужно никому! Отвали от меня уже! Я буйная и психованная! Оставьте меня все в покое!

Очень быстро и неожиданно на руках щелкнули наручники, пристегнутые к изголовью кровати.

— Кричи! Вопи! Но разрушать мою собственность не стоит. Я хоть и неприлично богат. Но ценю все то, что меня окружает. Элина, я окружаю себя лишь тем, что по-настоящему ценю.

Он стоял коленом на кровати и держал ее за лодыжки. Теперь Элина полностью обездвижена. Оставалось только, как в эпилептическом припадке дёргаться. Выглядела она в данный момент не особо сексуально. Успела содрать с плеча платье. Все так же лицо испачкано косметикой и слезами. Волосы торчат как солома в разные стороны. Чулки все в дырах и стрелках.

— Отпусти! Сергей! Ты же видишь, я ненормальная! Мне никто не нужен. И я не могу быть кому то нужна. — она улыбалась и говорила совершено спокойно. Лишь грудь еще вздымалась после вспышки безумия.

Сергей поставил второе колено на край кровати. Он был в одной рубашке и брюках. Ворот почти до пояса распахнут. И сейчас мужчина навис над своей добычей. Темная прядь волос упала на глаза. Улыбка сатира исказила тонкие губы. Нет, он вовсе не насмехался. А вполне серьезно претендовал на роль завоевателя.

— А мне нравятся вот такие неуправляемые. Это даже придает сил для новых стратегических наступлений. — он уже двигался, поставив руки и ноги по обе стороны от ее тела. И теперь застыл, разглядывая бледное и запачканное личико. — Ты мне нужна. И здесь ты, рядом со мной, останешься навсегда. Сама захочешь этого.

— Расстегни наручники.

Он помотал головой и лег рядом. Длинными пальцами поправил ее волосы. Прошелся по коже оголенного плеча. Настойчивая и любопытная ладонь уже поглаживала плоский живот под тканью шерстяного платья.

— Я научу тебя любить только меня, Элина.

— Пришло время ставить условия? — она сглотнула слюну. Потому что внезапно почувствовала предательское желание. Тобольский умел управлять и манипулировать. Ему нет равных. Слишком велика его способность удерживать свои завоеванные позиции. Свое он никому не отдаст. А Элина давно стала его главной целью.

Он медленно и осторожно поднимал подол платья. И следил за своей рукой. Как открывается вид на то, что под платьем. Элина откинула голову и закрыла глаза.

— Изнасилуешь? Прямо сейчас? Ты мне противен! — она уже говорила слегка дрогнувшим голосом. В горле образовался ком.

Он дыханием подул на кожу ее шеи. Слегка коснулся губами. Оставляя опаляющие следы. И запуская процесс медленного возбуждения. Вопреки всему! Рассудок отказывался поддаваться ситуации. Напряжение внутри нарастало.

— Боже! — выдохнула Элина, когда уверенные пальцы надавили на самое сокровенное под тканью кружевных трусиком. И хрипловатый тихий смех, как воркование, прямо в ухо.

— Милая! Называй это как пожелаешь, но только не насилие. Ты уже взрослая девочка. И твои мокрые трусики говорят слишком явно о том, что ты чувствуешь. Я всего лишь посмотрю. А ты можешь задавать любые вопросы. Я могу сделать сейчас все, что пожелаю.

— Расстегни наручники. — он не воспользуется ее состоянием. Ее слабостью.

— Нет. Мне нравится, когда твои коготки не угрожают моему лицу. Ты слишком не предсказуема.

Он уже поглаживал шрам на ее животе. И теперь смотрел прямо в глаза. Она попыталась их закрыть.

— Смотри на меня.

— Нет!

— Я хочу тебя, девочка моя. Так сильно, что готов душу продать.

— У тебя нет души.

— Ты права. Души нет. Есть желание. Есть ты рядом. — ладонь оставляла токсичный ожег на коже, Сергей продолжал, глядя ей в глаза, — Этот шрам. Его можно убрать. Почему не сделала этого?