Научи меня летать

Мальчишка провёл в постели два дня, к нему изредка заходили то няня, то ведун. Он хотел, чтобы пришёл червь — с ним было весело, но, конечно, Хахмануху хватало важных дел. Да и почему он должен был уделять внимание едва знакомому мальчишке, когда даже мать не находила времени повидать своего сына?

На третий день в комнату заглянул Тадонг. Хин недоброжелательно уставился на него.

— Вставай и одевайся, — отеческим тоном велело разряженное как на праздник недоразумение. И предусмотрительно добавило: — Твоя мать так сказала.

Мальчишка презрительно оглядел напомаженные волосы летня. Его раздражал их цвет, более светлый и тусклый, чем у матери или самого Хина, но всё-таки рыжий.

Стражники разгуливали по двору, заткнув ножи за пояса и поглаживая рукояти. Келеф и не пытался отдавать им распоряжения, прекрасно зная, что они не будут выполнены. Синкопа вызвался ещё раз сбегать в деревню и узнать, что готовят люди, но уан ему запретил.

— Тебя могут поймать, убить и с воодушевлением приняться за нас, — пояснил червь.

— Я неуловим, — заверил паук. — Но нет, так нет.

Лятхи не стали пренебрегать осторожностью ради показного бесстрашия. Теперь они выходили во двор только тогда, когда этого нельзя было избежать, и всегда вдвоём. Хахманух набрался мужества и попытался уговорить Сил'ан на время оставить все мысли о реке.

— Если ты пойдёшь один, — решительно сказал он, — это вызов или удобная возможность. Сам понимаешь. А из нас какая охрана? Я дрался только один раз и то давно.

— У меня и в мыслях не было, — улыбчиво ответил Келеф.

Червю стало стыдно за появившуюся с недавних пор нервную манеру речи и стремление поучать других, он вздохнул:

— Ты прости, что я такой суматошный последнее время. Ох, не по мне нынешняя жизнь.

К реке отправились Ре и Фа с тонким и прочным, непроницаемым для воды полотном. Они наловили рыбы, свалили её в ткань, взяли края в клювы, образовав подобие гамака, зачерпнули столько воды, сколько смогли унести, и возвратились с ценной ношей в крепость.

На четвёртый день после приезда Хахманух вошёл в комнату, где лятхи и Сил'ан собирали и настраивали музыкальные инструменты. В передних лапах он держал четверть пергаментного листа.

Келеф, оставив остальных, подплыл к нему и негромко спросил:

— Что?

— Пришла беда — отворяй ворота, — вздохнул червь. — Приглашение на турнир. Мне нравится их стиль: изысканно и лаконично. Дескать, позвольте мы попробуем сразу от вас избавиться. А не удастся, так хоть познакомимся, чтобы при следующей попытке сделать меньше ошибок. Только этого нам и не хватало. Как думаешь отказываться?

Сил'ан взял у него послание, пробежал глазами.

— Никак, — ответил он. — Нельзя.

Надани сама себя загнала в ловушку. Соседи устраивали очередной турнир — на сей раз в честь прибытия нового уана. Она знала, что если никто из Одезри не будет присутствовать, все решат, что род утратил влияние. Поехать сама женщина не могла — тогда ей пришлось бы признаться в обмане, встретиться с Келефом, говорить с ним, смотреть ему в глаза. Выходило так, что на турнир должен был отправиться Хин.

Заставить ребёнка участвовать в сражениях никому не пришло бы в голову. Нет, Надани не верила в здравомыслие или милосердие летней: Хина оберегало то, что он не был благородным, а только высшему сословию дозволялось проливать кровь друг друга под торжественный бой барабанов и на потеху толпе.

Женщина вызвала к себе Тадонга и, приотворив дверь, велела тому собираться. Он просиял и напыжился, а Надани пожалела, что не может отправить с Хином Гебье.

— Всё твоё внимание должно быть отдано моему сыну, — ожесточённо проговорила она. — Если хоть волос упадёт с его головы, ты пожалеешь. Запомни!

Её слова ненадолго притушили тщеславное торжество, отразившееся на лице мужчины.

Спина ещё не зажила, и расшитая нитями драгоценных металлов выходная куртка немилосердно царапала её даже сквозь рубашку, тело щипало и жгло от пота. Мальчишке казалось, что ленивый и пьяный мясник с лицом Тадонга режет его тупым ножом на куски и при этом самодовольно ухмыляется. Он изо всех сил напрягал плечи и прогибался вперёд, стараясь удержать одежду на расстоянии от тела.

— Тоже чувствуешь восторг? — подмигнув, спросил у него мужчина. — Можешь не отвечать, я и так вижу, что маршируешь, как на параде. Расслабься — ехать нам долго.

Тадонг уже привык к недружелюбным взглядам Хина, но в этот раз мальчишка посмотрел на него с откровенной ненавистью. Мужчина оторопело подумал, что подобная нетерпимость к любой критике когда-нибудь плохо закончится для сына Надани.

Из-за поворота показался уан в сопровождении переводчика, и стражники тотчас оживились.

— На турнире соберутся опытные бойцы, — сказал один, будто продолжая давний разговор. — Интересно, что будет с ними делать наша красавица?

— Как бы в юбке не запуталась, — ответил другой, не глядя во двор.

Ещё три стражника подошли ближе к беседующим.