Научи меня любить

– Как дела, Евген? Тебя теперь можно поздравить? Студент четвёртого курса?

– Да, самому не верится.

– Молодец! Всё можешь. Стоит только захотеть.

– Если б ещё захотел… – проворчал я.

– Ладно, не скромничай. Выучил, наконец, юриспруденцию? Будет у нас теперь свой человек в криминальном мире.

– Надеюсь, до этого не дойдёт.

– А почему ты один? – Пашка решил поменять тему разговора. – Где твоя ненаглядная?

Я взглянул на Ксюшу. Но она выглядела вполне спокойно, и только лёгкая бледность выдавала в ней волнение. Она услышала Пашкин вопрос и теперь ждала, что я отвечу.

– Или ты променял её на другую? – не дождавшись ответа, Пашка задал другой вопрос. – Не думал, что ты такой ловелас.

– Нет, Паш, всё не так, – я почувствовал желание оправдаться. – У меня есть девушка. И она одна.

Зачем я только поддался на его провокацию? Пашка – любитель устраивать ловушки. Я ведь хорошо его знаю. Почему снова повёлся? Успех вскружил голову?

– Мне говорили, что у тебя появилась новая любовь, – не унимался Пашка. Зачем ему это надо, хотелось бы знать? Я думал, он искренне рад нашей встрече.

– Паш, поговорим об этом после, – попросил я.

– После чего?

И тут на помощь мне пришёл Юрец. Он громко, чтобы все слышали, объявил:

– Павел, а ведь с тебя штраф полагается! Опоздал к столу – будь добр!

Пашка сразу ощетинился.

– Хочешь меня за водярой послать? Я тебе не первокурсник какой-нибудь.

Но Юрец на то и был Юрцом, чтобы уметь красиво замять любую конфликтную ситуацию. Он улыбнулся Пашке совершенно обезоруживающей улыбкой и, раскрыв объятия, сказал:

– Зачем же посылать, родной? Я тебе сам, сколько хочешь, налью.

Против такого даже Пашке нечего было возразить. Конфликт, таким образом, был исчерпан. Пашка поднял вверх предложенный Юрцом до краёв наполненный стакан и громко объявил тост:

– За моего друга Евгения! И за каждого из моих друзей и подруг!

Он выпил содержимое стакана залпом. И даже не поморщился. Только взял предложенный Толяном кусок солёного огурца и закусил. Если Пашка решил быть пьяным, значит, жди беды. Он и трезвый-то неудержимый, а когда пьянеет, с ним опасно рядом находиться. Может драку затеять или пойти двери вышибать. Кровь кипит в нём огненной лавой. Это я смирный в любом состоянии, а он – нет. Надо бы уходить отсюда. Перебраться куда-нибудь в тихое место.

Я протягиваю Ксюше руку и говорю: «Пойдём пообщаемся?». Она встаёт и идёт за мной. А вслед несётся:

– Вы уже покидаете нас? Так скоро?

– Паш, ты позже пришёл, – полуобернувшись, отвечаю я. – Мы уже засиделись.

– Да-да, понимаю. Надо кровь разогреть, – нахально улыбается он. – Ну, что ж, желаю успехов, мой друг. Особо не усердствуй. Вдруг ещё кому пригодится.

– Паш! – я готов был разорвать его в этот момент. Ксюша успела выйти в коридор, и я надеюсь, она не слышала его последней убийственной фразы. Все замолчали, не зная, как реагировать. И только смотрели на нас двоих, застывших, словно скалы, друг напротив друга. Он всё ещё улыбался, но глаза мутнели с каждой секундой, а следом мутнел и его разум. Но не настолько, чтобы он не сознавал, что происходит. И то, что им было сказано, вылетело из его грязного рта не случайно. Он точно знал, что делает. Вопрос в одном: кого он хотел ударить – меня или её? И за что?

– Что-нибудь не так, Евгений? – спросил он.

– Ты прекрасно понимаешь, – сквозь зубы ответил я. – В своём уме – такое говорить?

– Ты разве обиделся? – сделал удивлённое лицо Пашка. – Я не хотел.

– Ты не меня обидел, а девушку.

– Девушку? – удивился он. – Какую девушку? Здесь много представительниц женского пола, но вряд ли среди них ты найдёшь девушку. Впрочем, если хорошо поискать…

– Паш, хорош! – вмешался Юрка. – Ты уже разошёлся не на шутку. Мы все оценили твой юмор, готовы бурно аплодировать. А теперь давай оставим нашего Евгения в покое. Иди лучше ко мне поближе.

Но Пашка не собирался так просто сдаваться. Он явно хотел со мной сцепиться. Не понимаю только, где я перешёл ему дорогу. Хотел бы спросить, но не при всех и не сейчас. А завтра он уже может обо всём забыть. Потому что завтра у него будет другое настроение. Он такой, Пашка, живёт и действует в порыве чувств. А на чувства других ему всегда было наплевать.

Я взглянул ещё раз в его бесстрастные мутные глаза и… ничего не сказав, вышел. Бесполезно пытаться что-то объяснить или доказать тому, кто каждое моё слово будет обращать против меня. Может, я настолько слабохарактерный, что не могу противостоять людям в их агрессии, направленной в мою сторону, но другого способа я не знаю. Поэтому лучше всего уйти. Когда он остынет, мы можем поговорить. Если это будет нужно. Всё-таки, пока в одной комнате живём.

Ксюша не стала ждать, пока мы выясним отношения. Ушла, наверное, к себе. Я почувствовал необходимость поговорить с ней в эту минуту. Пошёл за ней в её комнату. Негромко постучал. Я ничего не услышал в ответ. Но дверь была незаперта, и я, приоткрыв её, вошёл.