Научи меня любить

Герберт положил руку на сиденье и, откинув голову на подголовник, прикрыл глаза. Перед глазами тотчас возникло ее лицо и взгляд серых глаз. Не тот, что видели все, когда она окидывала окружающих холодно и даже чуть высокомерно, а тот, что был у нее, когда они танцевали танго.

О! Эти глаза умеют полыхать раскаленным металлом!

Вспомнив танец, машинально потер ногу. Колено пекло, места переломов ныли. Он процедил сквозь зубы ругательство:

– Идиот. Вспомнил юность? Выпендрился перед бабенкой? Молодец!

Посидел, растирая больную ногу какое-то время, и все-таки набрал еще одного человека. Это был его личный врач. Тот ответил почти сразу, выслушав Герберта, произнес:

– Укол я разрешу тебе сделать, но ты должен будешь приехать на обследование.

– Хорошо, – Герберт устало вздохнул, – через неделю тебя устроит?

– Устроит. Я подготовлю палату. Жду тебя у себя в клинике. Имей в виду, обследование будет полным. Для всех окружающих ты будешь недоступен неделю.

– Вот прям для всех? – усмехнулся Герберт.

– Исключение сделаю лишь для твоей сестры и, может быть, для той женщины, с которой ты танцевал танго. При условии, конечно, что она пройдет мой личный контроль!

– Какой умный выискался на мою голову! И все-то ты знаешь! – Герберт хохотнул и опять погладил ноющую ногу. – Док, ну, какой твой личный контроль? На рентген ее погонишь или сначала к гинекологу?

– Надо будет – и туда, и туда загоню! Но от личной беседы она не отвертится, имей это ввиду.

– Слушай, а почему ты считаешь, что она появится в клинике в эту неделю? Ну, так, чисто гипотетически?

– Ради нее ты забыл о своей ноге и танцевал танго. Напомни, когда ты танцевал его в последний раз? – Герберт молчал, и врач продолжил:

– Герберт, ты пригласил ее на танго! Танец любви и страсти!

– Док, да ты у нас романтик. «Танец любви», «Танец страсти», – Герберт усмехнулся.

– Ты понял, что я хотел тебе сказать. Все, сынок, жду тебя через неделю! А за девочку держись обеими руками и своими больными ногами. Она та, кто тебе нужен!

Врач давно уже положил трубку, а Герберт все так и сидел, улыбаясь странной улыбкой. Очнулся лишь тогда, когда машина съехала с трассы.

– Вот ведь старый хрыч! Все-то он знает! Ген, заезжай сразу в гараж и подгони коляску.

Водитель глянул в зеркало заднего вида и молча кивнул. Он слишком хорошо знал своего шефа, чтобы задавать глупые вопросы. Уже только по тому, КАК Герберт сел в машину, распрощавшись со своей мадам, он понял, что хозяину плохо. Но в этом шеф никогда и никому не признается. Если вот только личному врачу, попросив у того укол.

Даже сейчас, когда нога болит так, что он попросил инвалидное кресло, он будет работать до последнего, пока укол не притупит боль и не позволит ему уснуть.

А Герберт не работал, что-то набирая в телефоне. Он писал сообщение Аглае:

«Благодарю за прекрасный вечер! Надеюсь, ты не пожалела, что я отвлек тебя от работы?»

Она прочла его сразу, значит, ждала. И сейчас набирала ему ответ, он это видел по бегающим точкам рядом с ее фото.

«Не в моих правилах жалеть о чем-то, что уже сделано. Надеюсь, нога не сильно болит?»

Прочитав это, Герберт скривился, значит, она все-таки его жалеет. Она ничем не лучше всех остальных. Но тут от Аглаи прилетело еще одно сообщение:

«Я сейчас о той твоей ноге, на которую я наступила. Надеюсь, не придется ее ампутировать?»

Он расхохотался, удивив этим шофера – тот быстро глянул в зеркало и вернул взгляд на дорогу, точнее, на ворота, что медленно открывались перед машиной.

– Нет, она все-таки не так проста, – проговорил с довольной улыбкой Герберт.

Странно, но именно от этой женщины Герберт ждал жалости. Тогда у него был бы повод, причина причислить ее ко всем остальным. Сейчас эта женщина не давала ему такого повода. Это и радовало, и раздражало его одновременно. В ответ на это ее сообщение от него полетел ответ:

«Нет, не придется. Ты слишком мало весишь для того, чтобы я боялся быть раздавленным тобой!»

Аглая прочла это двусмысленное сообщение и улыбнулась. Набрала в ответ:

«Уверен? Хочешь попробовать?» И следом, не давая ему возможности ответить:

«Спокойной ночи и красочных снов!» и выключила телефон. Ей надо выспаться. Завтра будет длинный день. Понедельники, они, как известно, дни тяжелые, а в ее случае вдвойне: надо было записывать очередной выпуск ролика в блог.

Да, она его провоцировала, отправляя то сообщение. Кто сказал, что только мужчинам можно играть в эти игры? Она дала ему понять, что знает о его пари. А это значит, что не так сладок будет вкус победы.

Аглая сняла платье и, пользуясь тем, что живет одна и ее никто не видит, принюхалась – от платья пахло туалетной водой Герберта. Хороший, сильный аромат мужчины. Сильного мужчины. Этот парфюм ему подходил, но ей тут же вспомнился парфюм того, другого мужчины. Не менее сильного и волевого, чем Герберт. Что же с ней не так? Почему ей в душу запал тот, который привык думать, что все на свете продается и все покупается?

– Сколько ты стоишь?