Научи меня любить (СИ)

Теперь ей пришлось носить пресловутый теплый пуховик, закрывавший ноги до колен и высокие сапожки на плоской подошве. Живот рос, меняя осанку и вообще весь образ жизни. Не получалось, как раньше, спешить, легко двигаться. Усталость накатывала вдруг, среди бела дня, и Аркадий Абрамович, и без того беспрестанно следивший за самочувствием Яны, сразу улавливал это по ее настроению. Заставлял присесть, отбросить все дела, выпить чашечку чая. И пока Яна, скинув обувь, разминала отекшие ноги, или делала зарядку для постоянно ноющей поясницы, наставник развлекал ее историями своей молодости.

Вообще за прошедший месяц они очень сдружились и казалось, что она знает этого человека всю жизнь. Как-то просто и легко он вошел в доверие, не докучал советами, да и в работе не взваливал все на Яну, а давал возможность начинать с того, что было по душе.

Дети приняли ее хорошо, особенно бывшие ученики. Репетиций теперь стало значительно больше, каждый вечер по два три занятия она проводила с ребятами, но уже не на дому, а в самой школе искусств. Директор, Виктория Ивановна, женщина в возрасте, ничего не имела против таких вот сторонних заработков. Главная цель — это дать детям знания и умения, а для этого все средства хороши, говорила она.

Постепенно ее рабочее время увеличивалось, домой ходить на обед становилось сложнее и Яна так и проводила практически целый день до позднего вечера в школе.

Добиралась домой на последней восьмичасовой маршрутке. Принимала душ и ложилась спать. Квартира ей казалась чужой, одиночество съедало. Теперь не хотелось каждый день наводить порядок, не для кого было готовить. На стеклянном столике место красивых фарфоровых статуэток занял Лешкин трансформер и маленькая желтая машинка.

Мальчуган, как и обещал, часто звонил. Показывал подросших котят, расстраивался, что они слишком дикие, не хотят жить в доме. Хвалился своими успехами, новой удочкой, красивыми рисунками в альбоме. Неизменно в начале разговора подходила поздороваться Вера. Кажется, она стала выглядеть лучше. Приглашала в гости, но Яна вежливо давала отказ, ссылаясь, что очень устает на новой работе.

Сегодня настроение было примерзким, как и погода. Яна не выспалась. Снился Сашка. Она ужасно скучала, но позвонить не решалась. Не звонил и он. Ездил в Москву Николай, ездил Игорь. С ними передавала вещи, и все на этом. Настроение портилось с каждым днем, но ответа не находилось.

Утром так хотелось поспать хотя бы еще часок, но сегодня среда, а значит три занятия подряд у первогодок.

Где-то посреди дороги, пока шла до работы, разошлась молния на правом сапоге. Доковыляла, расстроенная, замерзшая. Сесть бы да пореветь, но кто это оценит?

Задумчиво ковыряла замочек, сидя в глубоком кресле в комнате отдыха. До начала уроков еще двадцать минут. Нужно выкинуть все из головы, настроиться… Аркадий Абрамович зашёл в комнату грузно, шаркая надетыми на шерстяной носок просторными тапками, ворча, как старый заправский моряк, не стесняясь в выражениях. Янка привыкла к его словесным амплитудам — от великого народного до помпезно-возвышенного. Сегодня, значит, болели колени и руки — обострился артрит.

— Почему вы не отправились в больницу, Аркадий Абрамович? Доброе утро…

— Доброе утро было лет сорок назад. А сейчас что? Одни болячки… Доброе утро, Яночка. И не вам меня посылать, милочка…

— Простите?

— Да вы меня вот все в больницу гоните, а я вот, может, не хочу туда… Мне не к спеху.

— Понятно, снова хандра напала. Может, чаю?

— А давай! — одобрительно махнул рукой, но ворчать продолжил. — Хандра… Да, хандра! Скажешь, у тебя ее нет? Мне бы сейчас вот хоть на неделю в тепло, в тот же Крым…

— Ну у них сейчас тоже не настолько тепло. В этом году осень везде выдалась холодная, — Яна ласково улыбнулась, подавая хмурому старику чашечку горячего чая.

— Благодарю. Кстати, я отпускаю тебя на неделю. Директор в курсе. Надеюсь, дела свои ты решить успеешь.

— Простите, Аркадий Абрамович, не поняла вас? Какая неделя и что я должна решать?

— Ну это уже твое дело, что ты там себе напридумываешь. Неделю тебе ссудили, пока есть возможность. Так что не робей.

— Ничего не понимаю. Вы о чем?

— Янина Георгиевна, не надо мне вот этого вашего, девичьего! У старика сегодня дурной день, а у тебя, милая, на носу день рождения. Не думаю, что ты хочешь его провести на работе или в пустой квартире. А вот как и где тебе захочется в этот день быть, то уж сама определись. Не заставляй дедушку говорить тебе дурные слова! Я пока еще в своем уме, но настроение дрянь…

Яна вздохнула, опустила глаза. Действительно, день рождения в субботу. И этого дня она так боялась, не хотелось встречать одной. К Наташке не сунешься, она после родов вся утонула в материнстве. Не высыпается с малышкой, подряд разболелись и Митька, и Ванька. Не до гостей ей. Звали к себе в гости Вера с Лешкой, но ехать к ним Яна тоже не решалась.