Научи меня любить (СИ)

Встряхнув головой, она сделала над собой усилие и стала подниматься наверх по широким ступеням. Почти дойдя до второго этажа, остановилась, чтобы успокоиться и настроиться на нужный лад. Но не успела. Дверь, та самая, в которую должна была войти Яна, с шумом открылась и ударилась ручкой о стену. Навстречу выбежала молоденькая девушка, давясь рыданиями и стирая с лица слезы и одновременно с губ — ярко малиновую помаду, в тон облегающему платью. Не задерживаясь на проходе, бросилась к лестнице и, оттеснив Яну, побежала вниз.

— Девушка, подождите… — Яна попыталась ее остановить, но та уже скрылась в коридоре за ближайшим поворотом. — Господи, что с ней такое произошло?

— Не обращайте внимания! Очередная избалованная девица. Хочет петь, а ротик свой открыть пошире не хочет. — Глубокий баритон принадлежал высокому импозантному мужчине, стоящему возле двери. Легкая проседь коротких волос, очки в тонкой оправе, мелкая постриженная по последней моде бородка, идеально сидящий бежевый костюм. Он вскинул руку и, практически не взглянув на свои золотые часы, продолжил: — Время, леди. Если вы ко мне, то не стоит задерживаться. Прошу.

Яна была ошарашена увиденным. Она сглотнула подступивший ком в горле, и, словно сомнамбула, прошла в музыкальный кабинет. Янковский — за ней следом, плотно прикрывая за собой дверь.

— Прошу простить за эту сцену. Хоть я и не виноват в ней, но… Я вижу, что это все произвело на вас большое впечатление. Простите, как вас там…

— Янина Георгиевна. Романова. — Легкая улыбка, полукивок.

— О, как приятно мне с вами познакомиться, — мужчину словно подменили. Теперь его раздражение сменилось неподдельным интересом, и он тут же превратился в обаятельного дамского угодника. — Я так рад, так рад! Ваша матушка, Анастасия, мне о вас говорила. Но я, честно сказать, не верил. Пока не услышал сегодняшнее выступление. А если еще взять во внимание тот момент, что вы очень долго не играли… Да, знаете ли, вот птичка нашептала про вас и такое… Но, поверьте мне, я стольких переслушал скрипачей, они годами могут репетировать, но навряд ли достигнут такого же уровня, как и вы. Это было прелестно! Я восхищен вами до глубины души!

— Благодарю вас, — Яна зарделась. Похвала была не просто приятна, это была оценка знающего человека.

— Признаюсь честно, я говорил уже о вас с вашей матушкой. И теперь вижу, что она была права. Вы, Яна, бриллиант чистейшей воды. Что же вы себя похоронили, девочка? Почему спрятались за семью печатями? У вас какие-то комплексы? Болезнь?

— Да нет, что вы… Я совершенно здорова…

— М-м-м, это прекрасно, — Петр Андреевич ходил из стороны в сторону, внимательно рассматривая Яну.

— У вас есть дети?

— Нет. Детей нет.

— Хм, а я так понял… Видите ли, Анастасия убедительно просила вас взять на испытательный срок с сокращенным графиком. Сказала, что вам будет удобно работать лишь два раза в неделю… Но, честно сказать, не вижу никаких препятствий! И я готов заключить контракт хоть сейчас. Вы ведь сможете переехать поближе к нам, чтобы не было никаких проблем с дорогой?

— Нет, я не могу переехать, — Яна ответила слишком резко и осеклась. Нервы были натянуты до предела, кроме того ужасно раздражала очередная двойная игра матери.

— Простите, Янина. Я вас совершенно не понимаю, — кажется, Янковский и сам начал раздражаться, и тон его уже не лился сладкой патокой. — У меня огромные планы! Сразу несколько театральных постановок! Все это в оформлении живой классической музыки. Работа должна быть проделана огромная — и с артистами, и с музыкантами. И проблема стоит в том, чтобы каждый мог работать, как артист, на сцене. Вот, к примеру, вас я мог бы поставить солировать рядом с танцующей нимфой… А по сути, ну кого еще? Карпатова? Да, он играет, как бог, но и лет ему примерно столько же… Пружникову? Вы видели ее килограммы? Мне тогда сцену придётся под ее габариты расширять! То ли дело вы, Янина!

Он подошел к ней стремительно, схватил за плечи, прижав ее к горячей груди, и, заглядывая с высоты своего роста в ее удивленные глаза, продолжил:

— Янина, посмотрите на себя со стороны! Вы просто невероятно играете! Вы талант, каких единицы! Вы удивительно, виртуозно владеете инструментом, и я уверен, что и рояль будет звучать под вашими чуткими пальчиками глубоко, томно… Вы невероятно красивая, утонченная, ваш внутренний свет, он поразителен! Неужели вы не понимаете, что погубите себя в этой своей провинции!

— Я прошу вас, отпустите меня… Вы оставите синяки на моей коже.

— О, прости! Простите, ради Бога! — мужчина, ослабив хватку, все же не торопился до конца отпускать девушку и, кажется, тайком вдыхал аромат ее духов.

— Петр Андреевич. Я не готова сразу перейти на полный режим работы, я вообще не уверена…

— Вы что же думаете, — густые брови его взметнулись вверх, а очки сползли на самый кончик носа, — я вас буду уговаривать? Простите, но эти места не особо долго будут вакантны. Я хотел бы видеть вас, Яна, в качестве концертмейстера в своей команде. Анастасия Витальевна сказала, что вы вполне справитесь.