Научи меня любить (СИ)

Яна с каким-то детским неподдельным восхищением наблюдала за всем процессом, заглядывая из-за Лешкиной спины, отмечая для себя, насколько он похож на Сашку. Такой же серьезный, уверенный в правильности своих действий и решений, не принимающий ни жалости, ни помощи. И впервые это сходство вызвало у нее легкую улыбку. Интересные все же эти мальчишки.

54

Мягкое тепло проникало внутрь, постепенно расслабляя дрожащие от усталости мышцы. Жаркую баню Яна никогда не любила, а потому пошла мыться самая последняя. Уселась на полог и разревелась. Не от жалости и безысходности, нет. Просто от обычной физической усталости. И завтра, скорее всего, она вряд ли сможет пошевелиться.

Такой нагрузки она не получала, даже занимаясь спортом. А всего прошел лишь день в деревне. Она вызвалась помочь замотавшейся свекрови, а та не стала отказываться.

Яна даже представить себе не могла, насколько загружен окажется ее день. И дела вроде бы простые: натаскать в баню воды, прополоть две грядки моркови, накормить курей, нарвать травы поросенку, порубить ее, смешать с фуражом и скормить, начистить картошки для обеда, повесить постиранное белье, полить цветы на клумбах во дворе и в полисаднике, помочь приготовить ужин, повесить выглаженные свекровью шторы… И еще куча маленьких дел, которые Яна сейчас уже даже не могла сразу припомнить.

Она с жалостью посмотрела на свой испорченный маникюр, погибший смертью храбрых на грядках с морковью. Кажется, она подергала там чуточку лишнего. Куры, будь они неладны, разбрелись по двору, пока она кормила поросенка в сарае. Зашли в открытые сени, нагадили на чистый пол и обувку. Поклевали какие-то запасы. Лешка, правда, помог их загнать на карду, но отмывать полы от куриных фекалий пришлось все же ей. И постоянное таскание воды в ведрах окончательно добило Яну. В самом доме, конечно, был и водопровод, и слив, но для хозяйственных нужд воду приходилось качать с колонки. Кошмар какой-то. На дворе 21 век, а здесь просто все предпосылки для каторги.

Яна неспешно размочила мочалку в горячей воде, намылила и, стараясь не травмировать воспаленную кожу, провела ею по исцарапанным ногам. Четыре синяка, разодранное бедро — сама налетела на забор— и в результате садина, размером с ладонь. Гармоничным узором к ней — россыпь мелких царапин. Последние появились благодаря взбалмшному петуху, который залез в малинник. Когда она его выташила оттуда за хвост, он умудрился в благодарность за свое спасение еще раза четыре больно клюнуть Янку. В итоге на руках тоже замечательные кровоподтеки.

Слезы снова хлынули безудержным потоком. Видимо, пока все не выльются, так и будет она сидеть здесь в бане.

Весь день она обдумывала, как начать разговор со свекровью, но та была постоянно занята. И казалось, что Яна забрала у нее какие-то хлопоты, но по факту у Нины Григорьевны их было намного больше, чем у Яны.

Главный виновник сегодня был без настроения: у свекра постоянно что-то болело, то ему хотелось пить, то есть, то газету, то холодно. Жена безропотно исполняла его просьбы, умудряясь держаться добродушно, подшучивая над ворчащим дедом, словно все это для нее сущие пустяки.

Яна, у рывками выспрашивая о здоровье Василия Петровича, поняла, что после осеннего микроинсульта недавно случился еще один. И ноги, болевшие у свекра с молоду из-за закупорки вен, ослабли совсем. Он их конечно немного чувствовал, но вот ходить не мог и злился на себя и на всех окружающих за то, что остался недвижим. Всё же тяжело было принять ему ту истину, что теперь он стал инвалидом и вряд ли будет ходить.

Операцию, как говорили врачи, может не выдержать сердце, слишком уж слабое оно у Петровича. Вот и оказалось, что с ситуацией остается только смириться, а у Нины Григорьевны теперь вместо помощника появился капризный ребёнок в виде собственного мужа.

Яна пыталась узнать, что думает об истории с Лешкой свекровь, но та так ловко уходила от ответа, что стало понятно — разговора между делом не получится. Брякнуть между чисткой картошки и мытьем пола о том, что внук будет жить у вас, не выходило.

И Яна весь день придумывала все новые и новые варианты разговора, как и в какой момент рассказать, зачем же они с Лешкой все-таки сюда приехали. Но так ничего и не придумала. К тому же ее ярая уверенность в правильности своего решения постоянно сходила на нет. И основной причиной стало то, что Лешка весь день, оставаясь без присмотра, оказался предоставлен сам себе.

55

Кажется, перегрелась.

Или усталость взяла свое. Но снова ужасно тошнило, кружилась и разламывалась от боли голова, до синевы в глазах. Хотелось еще растереть разогретое тело натуральным скрабом: из меда и молотого кофе с капелькой целебных масел. Но уже ничего не надо, совсем.

Глоток бы прохладного воздуха и пореветь. Но и тут засада. Слезы неожиданно кончились. Накинув огромный банный халат — Сашка любит такие, жесткие, вафельные — поворчала на свою миниатюрность и размеры этого бесформенного парашюта и плюхнулась на лавку в предбаннике.