Научи меня любить (СИ)

Нина Григорьевна радостно хлопотала у плиты, вообще ни на каплю не выказав своего удивления по поводу их приезда. С первых минут она вела себя так, словно они с Лешкой жили неподалеку и к ней тут каждый день приходили в гости. Обняла обоих, расцеловала. Внука потрепала за плечи, радостно заявив, как он подрос. Похлопотала у двери, пеняя на заедающую защелку, и загнала гостей в дом, будто они сопротивлялись.

— Ну, что же вы, живее давайте заходите, сыро на улице, застудитесь!

Лешка улыбался, светился как начищенный медяк, таращился по сторонам, не скрывая своего любопытства. А Яна робела, понимая, что свекровь не показывает своих чувств и дает ей время собраться с мыслями.

— Я-то вас всех ждала, а Сашка не приехал. И не звонит. Не заболел ли, касатик мой?

— На работу его срочно вызвали. Взрыв там у них произошел. Он сразу и уехал. Нина Григорьевна, может вы с нами чай попьете?

— Нет, что ты! Я уже три часа на ногах. Завтракала. Как корову подоила, проводила в стадо, так с парным молоком черного хлеба и поела. Мне надолго хватит. Сейчас вот с птицей расквиталась, порося покормила, загон почистила, можно и домой заходить. Скоро дед проснется, он любит до восьми понежиться. Кашу ему заварю, да покормлю. Лишь бы не вредничал. А то как ворчать начнет, так никаких с ним дел потом. То одно, то второе, ай… — махнула она устало, — не обращай внимания, это я так. Вы-то как, расскажите. Лешенька, ты друзьями в городе обзавелся?

Лешка согласно кивнул и начал взахлеб рассказывать бабушке о новом товарище и о подарках, что накупил отец, и о планшете, на котором он все очень быстро освоил и теперь даже переписывается с мамой.

Яна сглотнула ком, так внезапно вставший в горле. Настолько ее поразила разница в мальчике. Ведь он за несколько дней, проведенных с ней, промолвил лишь несколько слов. И то, по большей части, вчера, когда в гостях была Маша. Наверное, перемену в ее лице заметила свекровь, потому как тут же вскочила со стула и снова захлопотала у плиты.

Что-то неправильное в поведении Нины Григорьевны царапнуло, но Яна так и не поняла, что же ее смутило. Каким-то непривычным были ее действия, беспокойными. Может, просто от волнения? Ведь внука она видит впервые.

После сытного завтрака бабушка предложила Лешке сходить во двор и натаскать дров в баню. Дескать, отец хвалился, что сын у него очень работящий. За похвалу Лешка наверное еще бы и поленьев наколол, если б мог, конечно. Быстро накинув курточку, он неожиданно задорно подмигнул Яне и выскочил во двор.

— Вот оголтелый, а! И ведь даже не спросил, что и где лежит. Ну ничего, сам пока исследует, да больше провозится и нагуляется. А ты, Яночка, пей чаек, пей, я пойду деда кормить.

Яна застыла, с удивлением наблюдая, как свекровь накладывает жидкую овсяную кашу в миску, берет кружку молока и уходит внутрь дома.

Она что, мужа настолько избаловала, что носит завтрак в постель? Или у них такие романтические отношения? Насколько Яна помнила, свекр всегда ел отдельно от всех, но за столом на кухне, а не в комнате. Угрюмый и нелюдимый, тем не менее Василий Петрович вызывал у Яны всегда только уважение. Но сейчас творилось что-то непонятное.

От неожиданных мыслей ее отвлекли жалобные стенания Нины Григорьевны.

— Ой! Ой, Васька! Васька-а-а! Что же ты наделал! Ну как же ты так, Васька-а-а!

Яна вскочила, как ошпаренная, и кинулась в спальню. Сердце ухнуло вниз, когда она увидела полураздетого мужчину, лежавшего на полу лицом вниз. Свекровь продолжая причитать, отодвигала стулья, зачем-то нагроможденные у кровати, поправляла постель, не обращая внимания на лежащее в ее ногах тело.

53

Яна до боли прикусила костяшку указательного пальца, еще несколько мгновений пытаясь преодолеть свое волнение. Затем, увидев как пошевелилась рука мужчины и он, сделав глубокий вдох, приподнялся на локтях, бесшумно проскользнула в комнату.

Свекровь, заметив Яну, тяжело вздохнула и обратилась к мужу.

— Вась, вот ты чего творишь, а? Я тебя спрашиваю! Смотри вон, девчонку как перепугал, и меня. На десять минут задержалась, неужели невтерпеж?

— Голос услышал, — сипло, практически неслышно, пробормотал Василий Петрович. — Думаю, внук приехал, а я тут, валяюсь.

— Ага, и решил, что в кровати тебе значит лежать стыдно, а на полу самое то! А если б ребёнок увидел? А, Вась? И поднимать тебя теперь вот радость.

— Я сам как-нибудь…

— Сам ты… Давай, Яна, подсоби мне. За локоть его прихвати и тяни, а я поднырну и на спину взвалю. Бес старый, не ходят ноги, так и лежал бы.

Яна несмело подошла и, улыбнувшись смущенному свекру, несмело пригладила его седые виихры на голове.

— Рада вас видеть, Василий Петрович! Давайте-ка подниматься, холодно на голом полу.

— Ага, давай уж, отец, постарайся. Тяжел ты, друг, — по-доброму ворчала Нина Григорьевна.