Научи меня любить (СИ)

Надоели эти вахты, хотелось быть рядом с любимой, дома. Засыпать и просыпаться каждый день рядом с ней, вместе завтракать, обедать, ужинать. Проводить вместе выходные. Чтобы все, как у всех, как в нормальной семье.

Все еще глодало чувство вины перед Яной за Лешку, что пришлось на неё взвалить заботу о сыне. И Сашка испытал невероятное облегчение, когда услышал, что у них все в порядке. Он верил в нее, безоговорочно, верил, что любимая справится, что сможет принять его ребёнка, не смотря на затаившуюся закостенелую боль. И боль эта была не только Янкина. Она отзывалась и в его душе с неменьшей силой. Да, теперь у него есть сын. Лешка. Замечательный мальчик, самый лучший.

Но, не от любимой женщины.

Сашка прекрасно видел, как смотрит на него Вера, в душе все та же конопатая простая девчонка, и не верил. Не верил ни взгляду, ни сквозившей в нем наивной влюбленности.

Если бы хоть как-то запала тогда ему эта девочка в душу, он вспомнил бы и о письме. И Веру найти труда через друга не стоило. Но нет, не сложилось, не откликнулось. И то, что появился Лешка — настоящее чудо. За него он был безгранично Вере благодарен, и только лишь.

Сейчас же его грызло чувство вины перед женой — за взваленные на нее заботы, за трудности с которыми они столкнулись, и еще сколько придется решить этих проблем… Янка, она не такая, чтобы как у Некрасова — и в горящую избу, и коня на скаку. Саша всю их совместную жизнь старался, оберегал свою малышку от лишних проблем. Было ли это правильным? Сможет ли сейчас она все принять и не сломаться? Тысячи вопросов и только одна вера — в их любовь, и надежда, что они справятся, вместе.

Из раздумий вырвал голос медсестры, зашедшей в палату. Сейчас начнется — гора таблеток, куча уколов. Потом массаж. И вечером постыдный туалет с обтиранием тела… и судном. К этому было привыкнуть тяжелее всего.

Медсестра ловко положила Сашке в рот лекарства, дала запить. Приподняла его туловище повыше у изголовья с помощью механизма кровати. От принудительного смещения тело сползло вниз, сбившаяся простынь обнажила под спиной клеенку. Сашка поморщился.

— Что? — вдруг спросила обеспокоенная женщина. — Где-то больно?

— Нет, там под спиной, сбилось все, от клеенки поясница чешется. Раздражает.

— Александр Васильевич, это же прекрасно! Радуйтесь!

— Чему радоваться? Чешется же, а не повернешься! — пробурчал пациент, недовольно нахмурившись.

— Как это чему? Вы на этой клеенке почти месяц лежите, а чешется только сейчас! Не понимаете разве? Чувствительность возвращается, дорогой вы наш! Значит будет толк! Значит и сидеть сможете, и ходить! Пойду-ка я, доктору сообщу! Сейчас мы с ним вместе вернемся!

Сашка, проводив заботливую медсестру взглядом, улыбнулся. Чешется. Хорошо, что чешется!

81

Рано расслабилась, слишком рано поверила, что вот вот черная полоса закончится. Потому что вдруг заболел Лешка. Ни с того ни с сего ночью поднялась высокая температура. Хотя вечером ребенок играл и, кажется, чувствовал себя нормально.

Яна проснулась от Лешкиных стонов, он хныкал и звал маму.

Саму ее вдруг обдало ледяным потом, от страха, она никогда не сталкивалась с детскими болезнями. А тут маленький ребёнок, бредит с высокой температурой. Скорую? Так они высмеют. Янка еще по Наташкиным рассказам знала отношение местных фельдшеров — приезжают "если 40", остальное сбиваем парацетамолом и утром вызываем врача.

Янка ещё несколько минут стояла возле мальчика и смотрела на температуру 38.9 зависшую на градуснике. Померила еще раз — 39. Градусник рабочий, не врет.

Нет, бездействовать нельзя, нужно что-то предпринимать. Звонить Наташке? Так в два часа ночи, она явно не обрадуется. Тем более что самочувствие подруги оставляло желать лучшего — сказывались летний зной и большой срок беременности.

Яна растормошила Лешку, распросила, что болит, посмотрела на горло. Красноватое, но без явных воспалений. Насморка пока нет. Но он валится, ему тяжело, трясет мелкой дрожью. Она прижала его маленькое тельце к себе, стараясь согреть. Лешка доверчиво прижимался и поскуливал.

Что делать? Яна в растерянности уложила мальчика обратно на диван, укрыла одеялом.

А сама пошла покорять интернет. Сейчас для неё он станет и подругой, и скорой, и мудрой бабушкой.

Парацетамол, обтирания водой с уксусом, чай с малиновым вареньем. Перепробовали все. Только под утро Лешик начал потеть, и жар стал спадать. Яна еле держалась на ногах. О работе не могло идти речи. Но звонить Васильковой рано, а Зое Филипповне она не сможет в принципе. Та никому не давала свой сотовый. Ждать только, когда та придёт на работу.

Завела будильник, чтоб прозвенел через час. Уснула мертвецким сном. Проснулась, кажется, всего через несколько минут. Лешка ревел дурниной. Соскочила, побежала в зал, по пути больно стукнувшись о косяк. Но даже не обратила на это внимания. Лешку рвало. Плакал навзрыд, сидя в постели весь перепачканый от и до.