Научи меня убивать

Четыре с половиной минуты оно составляет, именно столько понадобилось Зенкину-младшему, чтобы оказаться на парковке. Депутатское отродье Олег заметил издалека: атлетического сложения загорелый блондин в черных блестящих джинсах и белой футболке мчался к своему воющему сокровищу. Спешил так, что в поворот вошел неловко, на пару мгновений пропал из виду за кустами, но скоро снова оказался в поле зрения, пролетел под гостеприимно поднятым шлагбаумом и, как недавно Олег, ринулся к окну будки. Но Шелопаев меры принял заранее, забаррикадировался на совесть, но, сволочь такая, из-за стекла тыкал пальцем в сторону Олега. Зенкин крутанулся на месте, замер, как спаниель в стойке, нагнул коротко стриженную башку, одним нажатием на брелок отключил сигнализацию и двинул к машине. Олег сел на капот «Кайена» и поманил юношу к себе пальцем. Зенкин даже притормозил от неожиданности, так и стоял, вытянув шею, потом картинным, истинно ковбойским жестом выдернул из-за ремня на штанах пистолет и уже вразвалочку пошел к Олегу. Шел с видом шерифа, за спиной которого притаились робкие горожане, шел с полным осознанием своей правоты и силы, что неудивительно, в лапках «шериф» держал «макарова», но не обычный, до слез знакомый вариант, а его травматического клона. Олег не двигался и молчал, Зенкин, напротив, не затыкался ни на секунду, как выдернул пистолет, так и понеслось. Ближних и дальних родственников Олега вспомнил, как живых, так и давно покинувших этот мир, по внешности его прошелся, по умственным и прочим способностям, а также предложил ассортимент направлений, куда оппонент должен немедленно пойти, причем выбор великодушно оставлял безоружной стороне.

Олег помалкивал, уселся удобнее, сигнализация завыла с новой силой, Зенкин заорал что-то, но неразборчиво. И пер, как груженный кирпичом «КамАЗ», по-прежнему наклонив башку и держа обеими руками пистолет, правильно держа, между прочим, до «каймана» сыну гробовщика оставалось шага два или три, но это смотря как считать. Подняться на ноги Олег успел в последний момент, но вбок уйти не успел, дульный срез «макарова» ткнулся в живот, Зенкин зверски выпятил нижнюю челюсть и коротко объяснил, что будет дальше.

— Что? Не слышу! — крикнул в ответ Олег. Он и правда почти ничего не слышал, только догадывался о смысле зенкинской речи, но догадаться было немудрено. Зол юноша, зол и обижен, что объяснимо, а сейчас и вовсе расстроится, но лишь перед тем, как огорчиться уже окончательно и бесповоротно.

— Ты Игорь Зенкин, твой папа депутат и по совместительству гробовщик? — уточнил Олег, вспомнив, что внешность богатого паскудника Шелопаев не описал. И понял, что попал в точку, рожа гробовщика покраснела, белесые брови сошлись в одну линию, Зенкин брызгал слюной и вжимал ствол «макарова» Олегу в живот. Видно же, что юноша не в себе, руки дрожат, физиономию вкось повело, на шее вены надулись, а тут еще и вой со спины, от которого уже уши вянут, пора заканчивать и переходить к следующему номеру программы, второму, а запланировано их пока три.

Шаг в сторону с одновременным захватом зенкинской руки с оружием, дернуть ее рывком вверх на себя, отводя правой ствол пистолета вверх. И в последний момент прикрыть глаза — юноша успел нажать на спуск, и пуля с грохотом пролетела у лица и унеслась куда-то к чертовой матери. Пауза — оба противника шарахнулись друг от друга, Олег пришел в себя первым, перехватил кисть с пистолетом, вывернул от себя, продолжая выкручивать Зенкину запястье, довернул еще, «макаров» грохнулся на асфальт, Олег отпихнул оружие под «кайман» и локтем врезал противнику сначала по носу, потом добавил под запрокинувшийся подбородок в кадык. Разжал руки, отпуская гробовщика на асфальт, Зенкин завалился на бок и дергался, но как-то неуверенно, больше для порядка. Олег перевернул его на живот, уперся коленом меж лопаток, прижимая к земле, заломил ему руки за спину, поднял за шкирку и потащил вдоль машин.

Зенкин тявкал что-то невразумительное, сигнализация верещала за спиной, а прямо по курсу показалась покореженная Верина «Тойота». Со зрением у Зенкина-младшего все было в порядке, он все видел, все понял и упирался до последнего, вырывался и пытался кусаться, пока Олег возил его мордой по поцарапанным мятым бокам машины. Как щенка или котенка, что кучу в неположенном месте наложил, или в лужицу с известным содержимым носом тыкал, а тот, как и положено, поскуливал и жмурился, и клялся, что бес попутал и больше он так не будет.

— Конечно, не будешь. — Правая сторона машины закончилась, Олег поволок Зенкина дальше, ткнул лбом в полуоторванный задний бампер и приложил щекой к надписи из трех букв. Вздохнул, перехватил удобнее за ворот так, что треснула ткань, дернул на себя и пока остановился, вслушиваясь в сбивчивую торопливую речь.

— Я заплачу, — клялся младший из династии гробовщиков, — обязательно, ремонт за мой счет. В сервис путь везет, я скажу, в какой, завтра…