Научи меня жить

Герберт чуть не рассмеялся в голос: как он мог забыть, что Владислава пришла к нему с этим самым кофе в подобной кружке-термосе? Не в бумажном стакане, как любят сейчас все зайти по дороге на работу в кофейню, купить и идти потом, прихлебывая на ходу эту бурду со вкусом бумажного стаканчика. О нет! Она сварила этот кофе дома и налила. Стакан был большим, на две порции, она ведь даже и ему предложила. Он, правда, отказался. Сказав, что не пьет кофе с молоком, тем более, которое «не молоко».

А вот Аркадий, услышав ее отказ, совершенно точно расстроился. Герберт заметил это и мысленно хмыкнул: «Глаз, что ли, положил наш стареющий ловелас на мою помощницу? Раньше надо было свой глаз класть! Или нам, профессорам, роман с санитаркой не по статусу был? А сейчас, значит, уже ничего, можно?» Но вслух Герберт сказал:

– Так что, Аркадий Иванович, давай уже мне мой кофе и присаживайся, раз пришел. Ты грамотнее, профессиональнее меня расскажешь Владе, что мне будет можно после операции, а что нельзя, – Герберт приглашающе махнул на кресло, стоящее в его палате.

– Да нет, покорнейше тебя благодарю, Герберт Альбертович. Насидеться сегодня я еще успею! – усмехнулся Аркадий и добавил:

– Сидеть в присутствии женщины не в моих правилах!

Владислава удивленно вздернула брови: ей же сейчас это не показалось, ведь нет? Это ведь был выпад в сторону сидевшего в ее присутствии Герберта? Услышать такое от врача, тем более, врача, который был, что называется, «в теме вопроса», она точно не ожидала. А потому Владислава, повинуясь внутреннему протесту или желанию расставить все на свои места, прошла к этому злосчастному креслу, сесть в которое она отказалась лишь несколько минут назад и демонстративно, под пристальными взглядами двух мужчин, опустилась в него. Теперь получалось, что они с Гербертом сидят, а Аркадий стоит перед ними, как провинившийся работник перед начальством.

– Шах и мат, Аркаша! – расхохотался Герберт и добавил мысленно: «Ах, какая женщина! Мне б такую!» Герберт и сам удивился, когда понял, что в голове у него крутится популярная когда-то песня, в которой были такие слова.

Аркадий рассказывал, обращаясь к Владе, а Герберт сидел и напевал, не вслушиваясь в слова Аркадия. Ничего нового эскулап не говорил, Герберт мог бы и сам все рассказать Владе о предстоящем эндопротезировании, но раз уж пришел профессор, пусть вещает, верно?

– Половую жизнь можно возобновить не раньше, чем через 6 недель. Но это в том случае, если все прошло без осложнений, и была произведена только замена сустава. У Герберта особый случай, так как ему будет заменен не только сустав, но и часть кости. Так что раньше, чем через 8, а то и 9 недель, не советую даже начинать! – Аркадий произнес это и впился взглядом, пытаясь прочесть, отсканировать эмоции на лице Влады.

Герберт с удивлением посмотрел на Аркадия: зачем он эту то вот информацию Владе вывалил? Он что же, решил, что они с Владиславой любовники? И с чего же такой вывод сделал уважаемый профессор? Не то чтобы Герберт был против, но все-таки, с чего, вдруг? И только он собрался задать Аркадию этот вопрос, как услышал от Влады:

– Мы это учтем. Благодарю, что предупредили.

И вот тут Герберт уже не смог удержаться и произнес:

– Аркадий, мы взрослые люди. Мы с Владиславой справимся, правда, дорогая? – он повернул голову к Владе, ожидая ее ответа.

– Правда, дорогой. Всегда можно найти выход! – ответила она и улыбнулась обворожительной улыбкой, глядя ему в глаза. В следующую секунду уже поворот головы к Аркадию и просто-таки арктический холод во взгляде и в улыбке, адресованной уже ему.

Все эти перемены Герберт наблюдал с интересом и, как ему казалось, отстраненно. Во всяком случае, именно так и должно было бы быть. Но! Святые угодники! Каким голосом она это произнесла и каким взглядом посмотрела на него отвечая! Искать этот самый выход, о котором говорила Владислава, Герберту захотелось уже сейчас, в паху неожиданно потяжелело. И, похоже, не только у него, потому что Аркадий коротко кивнул и процедил:

– Что ж, не буду вам мешать! Лишь напомню, что лишние стрессы, как и новые вирусы, Герберту перед операцией противопоказаны.

– Аркадий Иванович, я Вам обещаю, что пока я рядом, то НОВЫХ вирусов, а также стрессов Герберт не получит! – Владислава выделила интонацией слово «новых».

Герберту и этот намек понравился, а вот Аркадию совсем нет. Он стремительно покинул палату Герберта, пожалев, что дверь в его палате не распахивается, а отъезжает в сторону. Очень, знаете ли, хотелось хлопнуть этой самой дверью!

А спустя пару секунд Герберт с Владиславой услышали из коридора злой голос Аркадия:

– Почему в коридоре стоит этот стол? Алевтина! Кто у тебя отвечает на этом этаже за порядок? Что за бардак здесь устроили? Давно не лишались премии?

Владислава посмотрела на медленно закрывшуюся за Аркадием дверь и лишь удивленно подняла брови, а Герберт расхохотался от души и бросил странную фразу: