Научи меня жить

– И да, и нет. Она спрашивала меня о Вас. Я ей честно рассказал. Моя ошибка была в том, что я рассказал Эльзе о Вас, как мужчина может рассказать о красивой и умной женщине. Она выслушала меня и сделала свои выводы. Ее беда в том, что она, чувствуя свою вину перед братом, подсознательно не хочет и не может видеть рядом с ним другую женщину. Вы не из тех дурочек, что обычно бывали рядом с Гербертом. Эльза банально ревнует своего брата. Любит до безумия и ревнует. Да, так тоже бывает, – Аркадий усмехнулся, – рядом с ним была только один раз достойная женщина, но, насколько я знаю, она выбрала его друга Павла. Там у Герберта не было даже шанса.

– Вы об Аглае сейчас говорите? – уточнила Владислава.

– Да, о ней.

Они оба помолчали. Аркадий не выдержал первым:

– Владислава, что Вы намерены делать с этой информацией? Я сейчас о нашем соглашении с Виктором, как Вы понимаете.

– Это Ваши с ним дела, и влезать в них я не собираюсь. Свой развод я получу. У меня есть что ему предложить. И Вас это никоим образом не коснется. Тем более что Вы действительно ведь не для себя все это делали.

Аркадий молча кивнул, принимая ее ответ. Больше, вплоть до самого приземления, они не разговаривали, и Владе даже удалось подремать.

Их самолет выруливал к месту остановки, когда Аркадий произнес:

– Владислава, у меня здесь, на парковке, автомобиль. Если хотите, я могу Вас сразу в больницу отвезти, тем более что мне по пути.

– Хорошо, благодарю! – Владислава кивнула и неожиданно продолжила:

– Если мы еще по дороге куда-нибудь за кофе заедем, то, считайте, что мы помирились.

– В качестве извинения, так сказать, я могу предложить заехать ко мне домой. Молоко, то, что «не молоко» я Вам не обещаю, но хороший кофе и домашний обед – точно! Его Настасья, моя домработница, приготовила. Владислава, если, конечно, это допустимо с моей стороны, то я могу еще и душ Вам предложить, но боюсь, что Вы меня не так поймете!

– Ага, дайте водички попить, а то так есть хочется, что даже переночевать негде! – усмехнулась Владислава. – Аркадий, достаточно будет, если Вы остановитесь у «Шоколадницы». Но попытка засчитана, как говорил когда-то мой сын.

– Ну, не попытаться я не мог! – рассмеялся Аркадий.

Глава 27

Владислава с Аркадием улетели.

Эльза, под предлогом, что дети не могут спать одни на взрослой кровати, вернулась в свою прежнюю комнату, Герберт слышал, как сестра принимала душ. Если лишь на минуту позволить себе не помнить о том, что там сейчас находится его сестра, то можно поверить в то, что все по-прежнему, что там за стенкой Владислава. Она всегда перед сном мыла голову, а утром просто принимала душ. Странно, но за два месяца, что она жила в этой комнате, он привык к этим звукам, и они его не раздражали. Совсем. Почему же сейчас ему не нравится слышать, как льется вода?

А она все льется и льется. Льется и льется! Да сколько же можно-то уже?

Герберт стоял у окна в полной темноте – свет в комнате включать не хотелось, за окном еще совсем раннее утро, на дворе осень, и полоска неба на востоке только-только начинала светлеть, но горящие на их улице фонари не позволяли ее рассмотреть. Герберт лишь на минутку позволил себе думать о том, что в соседнем душе сейчас Владислава, он даже почувствовал запах ее геля для душа. Апельсин. Да, ее гель для душа пах апельсинами.

Впрочем, это всего лишь его фантазии: там, за стенкой, не Владислава, а его сестра и вполне может быть, что Эльза воспользовалась гелем, оставленным Владиславой.

Лампочка на воротах замигала зеленым цветом, а в следующую минуту ворота открылись, и во двор въехал автомобиль. Гена вернулся из аэропорта, он отвозил Владу и Аркадия, через час их самолет взлетит, унося с собой ту единственную женщину, которая так была нужна Герберту здесь.

За два с половиной месяца, что она была в его жизни, два месяца дома и две недели в больнице, Герберт привык, прикипел к этой уникальной женщине. Когда оказалось, что она нужна ему? Не в плане работы, а в плане комфорта, в плане правильности происходящего?

Она не позволяла себе ничего лишнего. Ни намека, ни взгляда, ни улыбки. Он злился на нее за то, что она заставляла его ходить по коридорам больницы с костылями. Через боль в ноге, в руках и локтях, через его пот и усталость. Кто придумал такую терапию для больных, заменивших сустав? Она ходила все эти тысячи шагов рядом с ним. Проход по коридору в одну сторону – это 200 шагов. Он ковылял, она шла и отмечала его расписание. Он ненавидел больных, ходивших так же, как он, медперсонал, дурацкий синий с серыми пятнышками линолеум на полу.