Научи меня жить

После первых 4-х коридоров, потом 10-ти, а потом и 20-ти он падал, обессиленный, в свою кровать и молчал. Сил на то, чтобы даже лечь удобно, у него не было. Владислава, проявляя деликатность, поправляла, ставила рядом с кроватью его тапки и выходила из палаты. Она оставляла его ровно на то время, чтобы он лег удобно, выматерился, скрипя зубами, и отдышался. Он был ей за это благодарен – предложи она ему в этот момент помощь, и он бы на нее сорвался. Она давала ему чувствовать себя не больным инвалидом, а нормальным, сильным мужиком.

Он хорошо помнит самый первый их совместный рабочий день. Это было за день до его операции.

В самый первый рабочий день она пришла в больницу, а по сути, на работу, одетой в строгое серое платье, с убранными в гладкую прическу волосами. Именно такой – строгой учительницей – она и предстала перед ним.

Нет, не так! Не учительницей, а красивой женщиной. И такой ее увидел не только он сам.

Аркадий вдруг зашел к нему в палату с тем кофе в кружке-термосе. За все время пребывания Герберта в больнице, Аркадий никогда не приходил к нему с кофе, а почему-то в тот день пришел. И тоже увидел Владу такой. И не просто увидел! Этот стареющий ловелас положил глаз на его, Герберта, личную помощницу. Его женщину. Герберт это сразу понял. И ошибиться он не мог. Таким взглядом не смотрят на красивых женщин просто так! Аркадий ее уже мысленно видел в своих объятиях. Да вот только опоздал! Герберт уже ее не отдаст. Никому.

Этот смешной пункт в рабочем контракте, что они оба с ней придумали, ничего не значит. Он сам его составлял, значит, сам и имеет право решить, когда его расторгнуть. Ему надо было ее успокоить, уговорить принять его предложение о работе.

Он думал о ней с того вечера, когда она ушла домой с рыжим котенком на руках. Гена проводил ее до квартиры, отнес пакеты с вещами для кошечки, вернулся, сел за руль и, глядя на Герберта в зеркало заднего вида, произнес:

– Третий этаж, квартира номер 57, окна на другую сторону дома. Квартира двухкомнатная, съемная, в нормальном состоянии, живет она в ней одна. Мужчины в этой квартире не бывают – запасные тапки имеются, но они женские.

Герберту не надо было ничего отвечать, он лишь кивнул, и Гена завел автомобиль и привез его обратно в больницу, в личную палату.

То, что Владислава официально замужем, Герберт знал, как знал он и то, что у нее есть взрослый сын и даже уже внучка имелась.

Ну и что? Что это меняет, если живет она одна, и в съемной квартире?

За все два с половиной месяца, что она прожила рядом с ним, она ни разу не упомянула свою семью, ни разу не говорила с ними по телефону, ни разу не получила от них ни одного сообщения. Выглядело все так, будто именно они вычеркнули ее из своей жизни.

Муж – чиновник в министерстве, сын занимается бизнесом, фирма, кстати, записана на Владу и досталась она парню от отца. Живут, развлекаются, общаются между собой – сын с женой и малолетней дочерью два месяца назад летали в отпуск. Живут они, кстати, все вместе в огромной квартире в центре города в доме сталинской постройки. Герберт даже нашел информацию о том, что это когда-то были коммуналки, и одна из комнат, площадью в 18 квадратных метров, принадлежит Владе, досталась ей по наследству от матери.

– Муж, значит, у нас чиновник в министерстве… Очень интересно, очень! И чем же Вас, уважаемая, муж-то не устроил? Почти четверть века в браке, поженились совсем молодыми и не по залету. Так, а это у нас кто? – Герберт открыл страничку в соцсетях какой-то девицы по имени Дарья Весна.

Сплошной гламур, красивые фото и умные мысли. Впрочем, мысли стопроцентно принадлежат не девице, и чтобы понять это, Герберту достаточно было прочесть всего лишь одну надпись под фото хозяйки странички. На фото дЕвица-красавица сидит на подоконнике в клетчатом пледе, будто бы случайно сползающем с обнаженного плечика, и тоскливым взглядом смотрит в окно. Подпись под фото гласит: «А вам тоже тасклива когда ваш любимый музчина гдето далеко?»

– Твою ж в душу! Ты в школу ходила, Дарья? – Герберт выругался вслух, прочитав только лишь одну подпись.

– То, что ты Весна – это понятно! За окном зима, а ты тут в одном пледе на подоконнике восседаешь. Горячая штучка, говоришь? Да нет, похоже, что безмозглая ты, Дарья Весна! И любовника своего палишь на раз-два! – рассмеялся Герберт, пролистав фото девицы на ее страничке и обнаружив на одном из фото плечо «любимого музчины», на другом – его спину и седой затылок.

– А это мне на сладкое! – рассмеялся Герберт, когда он на одном из фото обнаружил отражение мужчины, сидящего напротив девицы за столом.

Мужчина говорил по телефону и явно не видел или привык, что его любовница постоянно делает фото и себя, и еды. Девица пыталась сделать красивое фото салата на фоне зимнего пейзажа за стеклом ресторана. То, что в этом же стекле отразится и ее загадочный любовник, она не учла. Или намеренно это сделала? Мотив девушки Герберту был безразличен, потому как в отражении он узнал мужа Влады.