Научить любить тёмного. Ветер перемен в академии Морте

Стоило представить, что остаток жизни проведу здесь, в этой жуткой привратницкой. Что последнее, что увижу в новом, но уже полюбившимся мире, будут узники Гулльвейг. Что никогда больше не увижу неба. Солнца, отливающего пурпуром из-за защитного купола Морте, к которому тоже успела привыкнуть… Не скажу своей тёмной занозе того самого, главного… Не увижу больше Ломтика…

– Ломтик… – вырвалось у меня беспомощное. – Лооо-омтиииииик! Валларэ ноао! Ялохикаарме най-ноо!

Я так и не поняла, как это произошло.

И что вообще произошло, если честно.

Я понятия не имела о том, что произнесла.

Я и слов-то таких не знаю…

Но откуда-то из глубины внутри меня вдруг принялась подниматься волна!..

Неистовая. Рокочущая. Обжигающе-ледяная!

Какая-то сила подняла меня и, оторвав от ректора, закрутила!

Я едва успела схватить подпрыгнувшего Дедушку за руки!

Иначе плюхнуться бы мне с размаху на тот самый постамент со Свитком.

А неизвестно, что было бы, задень я артефакт сейчас…

В тот самый миг, когда я «промазала», в зыбком пространстве проступила Гулльвейг.

Она была в тысячу раз прекраснее и в тысячу раз ужаснее той, что я наблюдала в воспоминаниях Яски!

При её появлении призрачные тени принялись корчиться на полу. Они по-прежнему были почти невидимыми, но… засветились их цепи. Их были десятки, сотни… И засветился Свиток! Только сейчас я поняла, что лежал он на том самом постаменте, с которого, вызванная Яской и некромантами поднялась некогда сама Гулльвейг.

– Ты пришла за Свитком, девочка? Ну так возьми его, что ж ты медлишь! – Нарочито просюсюкала ведьма и жутко расхохоталась. В её диком, отдающим эхом адском хохоте слышался лай гиены, тявканье шакала, завывание всех тварей Хаоса. – Возьми же!!!

Я уже решила, что та самая сила, внезапно пробудившаяся во мне и вырвавшая меня у ректора, была спровоцирована ведьмой. Но… тут новая ледяная волна поднялась. И вместе с этой волной внутри послышался рёв…

Точно, рёв!!

Я так явственно его услышала!!!

– Валларэ ноао!!! Ялохикаарме най-ноо!!!!

Я проорала это ведьме прямо в лицо!

А потом вдруг раздался оглушительный треск, я только и успела, что покрепче в Дедушку вцепиться… И…

Закашлявшись и отплёвываясь от песка, села.

Прямо в могиле.

С запозданием понимая, что не только жуткая привратницкая с ведьмой и её пленниками, но и могильная теснота куда-то делась.

– Пиу!!! Пиупиупиупиупиу!!!

– Ломтик!!!

Я скорее ощутила дракошку, нежели увидела.

Глаза, как и всё лицо было присыпано пылью и песком.

– А вот и я, козочка! – Проорал снова принявший звероподобный облик Бонсайми, снижаясь. – Подсмотрел я, значится, нужное нам заклина…

Бедный Бонсайми осёкся на полуслове.

Вид у Привратника был обескураженный и… обиженный.

Я, отплёвываясь и отфыркиваясь, с изумлением наблюдала расколотую пополам и валяющуюся по сторонам от могилы… заиндевевшую надгробную плиту.

– Это ты сделал? – Не веря, прошептала я, вытаращившись на Ломтика. – Ледяное пламя, Бонсайми! И он ревел, прикинь?!

Однако Привратник моих восторгов по поводу Ломтика не разделял.

– А то кто?! – Огрызнулся призрак. – Конечно, он! Дракон твой психованный. Ууу, вандал! Вандалы! А я дурак ещё заклинание искал… Да пошли вы оба!

Отдышавшись, я выбралась из могилы. Так и есть. Надгробная плита расколота надвое. Провела пальцами по краям – не то заморожены, не то оплавлены... А довольный Ломтик помахивает шипастым хвостиком, как щенок у магазина.

– Бонсайми! – крикнула я вслед удаляющемуся призраку. – Бонсайми, вернись, пожалуйста! Он не хотел тебя обидеть! Гулльвейг чуть не убила меня! То есть меня сперва хотел убить ректор…

Я запнулась, не зная, что хуже. И стоит ли вообще орать на всё кладбище про ректора. Вот только обиженный на нас с Ломтиком Бонсайми и не думал возвращаться.

Рассудив, что мне нафиг не сдалось, чтобы меня застукали в амплуа «расхитительницы гробниц» накануне Распределения, я поспешно ретировалась с места преступления. Ломтик хаотично летал над головой, аки нетопырь, задевая макушку крыльями и такое ощущение, что тянул меня за собой, будто на невидимых нитях. Впрочем, так оно и было. Ноги, да и всё тело ощущалось просто свинцовыми.

Бедного Дедушку тянуть было некому, и потому он ковылял и спотыкался. То и дело оглядывался на расколотое надгробие и тяжело вздыхал.

– Пыыыых… – Горько жаловался он на судьбу. – Пыыы-ых.

Я его понимала: ясно же, что подобраться к тому самому колодцу можно было только через Привратника Бонсайми. А тот так обиделся за свою могилу, что вряд ли станет теперь с нами разговаривать.

И это при том, что я теперь наверняка знаю – ректор жив! И Яска, и братья Тиму – живы! И всего-то надо, чтобы их выручить – выкрасть у ведьмы Свиток... Вопрос только – как это сделать?

Как сделать так, чтобы Свиток Власти не достался Гулльвейг?

– Не печалься, – сказала я Дедушке. – Не надо. Мы обязательно найдём способ вытащить твою Яску.

– Пыыых? – на меня посмотрели с надеждой.

– Кем бы она тебе ни была… И всех остальных тоже вытащим. Даже ректора. Хоть он этого и не заслуживает, конечно же. Гад тёмный!