Научить тайнам любви

— Он говорит, что, если ты захочешь вернуться, он гарантирует тебе полную свободу.

— Весьма любезно с его стороны. — Каталина даже не пыталась скрыть сарказм. — И сколько продлится эта свобода? Пока пыль не уляжется и они с Домиником не захотят прибрать меня обратно к рукам?

— Скорее всего.

Натаниэль пристально посмотрел ей в глаза, понимая ничуть не хуже ее, что на родине они с ребенком никогда не будут по-настоящему свободны.

— Что-нибудь еще?

Предупреди он, что придет, Каталина успела бы успокоиться, собраться с мыслями и надеть привычную маску, вместо того чтобы прямо на месте пытаться справиться с разрывавшими ее чувствами.

— Это все. И спасибо за сканы.

Она отправила ему слегка размытые сканы ультразвука, потому что малыш все время дрыгал ножками, не желая спокойно позировать.

— Не за что.

Натаниэль пошел к двери, а она лишь смотрела, как, даже не попрощавшись, уходит любимый мужчина, что и не подумал ее поцеловать.

Положив руку на ручку входной двери, Натаниэль замер.

Ему вообще не стоило сюда приходить. Он же собирался просто оставить драгоценности Клотильде и уйти…

Но он не смог уйти, не убедившись, что с Каталиной действительно все в порядке.

Потому что когда ему передали, что она неистово носилась по аэропорту, выкрикивая его имя…

Она кричала и звала его.

А до этого сказала, что они могут стать настоящей семьей, и эти слова до сих пор не шли у него из головы. Может, он ослышался? Или что-то не так понял?

Но к чему себя обманывать?

Она говорила не просто смело, но четко и ясно.

Только у него вот уже тридцать лет не было семьи.

И если он сейчас откроет дверь и уйдет, то так никогда и не узнает…

Не узнает, кричала ли Каталина в отчаянии, потому что…

А теперь еще и это.

Он держался на расстоянии, потому что безумно боялся. Боялся с той самой первой ночи, а драгоценности стали лишь предлогом, чтобы вновь ее увидеть.

Но из-за глупого страха он причинил ей боль.

Как же все успело запутаться… Ведь боялся он лишь того, что она сама сделает ему больно.

И если он сейчас откроет дверь…

Если он откроет дверь, он никогда так и не узнает, смогли бы они стать настоящей семьей.

Резко бросившись назад, он застал Каталину на том же месте, где ее оставил.

— Ты действительно была готова отдать мне ребенка?

Она кивнула.

— Но почему?

— Я же говорила, что не знала, как еще обеспечить ему безопасность.

— И ты готова была доверить его мне?

— Кроме тебя, мне больше некому доверить сокровище.

— В аэропорту ты сказала, что я могу поехать с вами и мы можем стать семьей. Ты действительно в это верила?

У нее задрожали губы, но она все же кивнула.

— А сейчас еще веришь?

— Я… — Сглотнув, она уставилась в пол.

— Каталина?

— Верю.

Осторожно приподняв ее подбородок, он заставил принцессу посмотреть прямо себе в глаза.

На этот раз пришел его черед смутиться.

— Мне тебя не хватало. — Натаниэль глубоко вдохнул, собираясь с силами, чтобы произнести единственные слова, что еще могли подарить ему счастье. — Я любил тебя годами, и, думаю, это единственная причина, что побудила меня заняться делом в твоей стране. Я хотел оказаться как можно ближе к тебе, но сам этого не понимал. После нашей первой ночи я постоянно убегал, но, Лина, кажется, я больше не в силах убегать. Ты так прочно обосновалась в моем сердце, что… Я не знаю, что делать, но знаю, что мне никогда не было так страшно, как когда ты сбежала. Так страшно и пусто. Я пытался убедить себя, что стремлюсь уберечь тебя от боли, но на самом деле хотел уберечь себя самого. Однажды я уже потерял всех, кого любил, и слишком боялся полюбить еще раз. Боялся признаться себе в собственных чувствах, но если я сейчас на это не решусь, то так никогда и не узнаю… Мы никогда не узнаем. Я хочу, чтобы мы с тобой и ребенком стали настоящей семьей, но я слишком долго был один и просто не знаю, как быть с кем-то.

Замолчав, он ждал ответа, но Каталина лишь смотрела на него, слегка приоткрыв губы.

— Пожалуйста, скажи, если ты тоже меня любишь. Потому что я безумно тебя люблю. Ты мне нужна. Я знаю, я не заслуживаю ни тебя, ни счастья, но…

— Не смей никогда так говорить, — выдохнула она, оживая. — Что бы ни случилось двадцать лет назад, прошлое уже давно в прошлом. — Она осторожно погладила его по щеке. — Мы оба бежали от любви, потому что слишком хорошо знали, как сильно она может ранить. Ты потерял родителей и сестру, а потом и дядю, а я видела, как любовь терзала мою маму, а потом лишилась ее самой… С такими шрамами неудивительно, что мы боимся любви, но ты единственный, кого я когда-либо хотела. Ты единственный мужчина, которого я когда-либо любила и в котором нуждаюсь. Я поклялась, что никогда и никому не отдам свое сердце, что смогу уберечь его ото всех, но ты слишком глубоко в меня проник…

Вздохнув, Каталина приподнялась на цыпочки и легонько коснулась губами его губ, а уже секунду спустя они жадно сжимали друг друга в объятиях, и в эту секунду уже ничто не смогло бы их разлучить.

А когда много часов спустя они лежали обнаженными в кровати, Каталина прижалась щекой к его щеке и шепнула: