Научиться дышать

— Скажи уже это. Он настоящий мужчина, каких мы ищем днем с огнем, а, найдя, не ценим.

Пылающее от смущения лицо Вересовой выдало ее с головой. Подруга была права, и скрыть свое позорное поражение было невозможно.

— Ир, это на самом деле нормально. Венец творения природы бывает непроходимо глуп, — шелковое мерцание иронии в голосе Карины заставило Ирину поднять на нее взгляд. — Только человек может что-то упорно искать, чего-то неистово желать, а получив это — растоптать и разбить, как китайскую вазу какой-нибудь древней эпохи в приступе злости из-за не вынесенного мусора. Так и живем — в глупости и душевной бедности.

Каждое слово о ней. Резало и кололо. Глупость и душевная бедность — это о ней. О богатой девочке с нищей душой.

— Жизнь — это не какая-то сложная штука. Не кубик Рубика точно, — продолжила Карина, используя момент для удобрения почвы души подруги, пока та была к этому более всего восприимчива. — Это вопрос твоего мировоззрения. Кто-то видит только дождь и лужи, а солнца и радуги не замечает. Кто-то видит только бедняка-художника в метро в потертой, выношенной одежде, а его великолепных картин не запоминает даже. Выбор только твой: смотреть вниз, себе под ноги, но идти всегда ровно, обходя каждый камушек; или же идти, высоко задрав голову и смотря на бескрайнее небо, порой спотыкаясь и падая, но видя яркие, сияющие звезды.

Они были почти ровесницами, но как же она, Вересова, отстала от своей подруги в развитии…

— Зачем ты соврала о Ване? Это было лишним.

— Не знаю, я тогда не думала головой. Только этими династическими устоями и традициями. Как бы не опустить планку, не показать свою несостоятельность. — Ирина вздохнула и закрыла лицо руками. — Так обидела его. Господи, он был прав, назвав меня дурой.

— Да он у тебя ангелок, — издала смешок Карина. — Другой на его месте еще бы тебя за волосы оттаскал. Мужики бывают придурками.

— Бабы, как ты видишь, тоже, — насупившись, ответила девушка. — Теперь не знаю, вернуться к нему или нет. Не получается у нас ничего.

— Ты не даешь этому чему-то получиться. Научись слышать своего мужчину, думать о нем, а не только о себе. Научись жить в мире, где есть не только ты. Убив эгоизм, ты дашь жизнь кое-чему новому и прекрасному внутри себя.

— Думаешь, я смогу научиться жить по новой? С Ваней мне не светят поездки на Бали и дорогие рестораны.

— А они тебе так нужны? Прекращай. Ты за свою жизнь уже полмира объездила и отобедала во многих крутых местах. Надо и меру знать, а то будет передозировка роскоши и богатства. А такого Вани у тебя еще не было. И вообще, Ир, твоя мать выгнала тебя из отчего дома и безапелляционно закрыла его двери. А твой Волков даже после вашей ссоры в ресторане позволил тебе при желании вернуться.

— Он тот еще Волчара, — горделиво усмехнулась Ирина. — И ты во всем права.

— Ирка, надо рисковать. Точно тебе говорю: надо. Жизнь – тот еще риск. И в шампанском в итоге купаются кто? Смелые.

Слишком много всего сказано. Услышано. Принято к сведению. Нужно взломать рамки этого раболепства перед светским обществом. Сломать себя, по косточке, пошагово, но сломать. За окном клочья перистых облаков наперегонки носились по небу. Такие же сновали сейчас по темному простору души Вересовой.

Это вопрос отношения. Либо видеть дождь, либо радугу…

***

Волков пинал дома балду, выражаясь образно. Он ненавидел выходные. Теперь. Дни, бывшие раньше днями отдыха от тяжелых трудовых будней, стали днями инерции и ничегонеделания.

Скоро новогодние праздники, а значит – куча выходных в спортивной школе. Другой работы нет, и, видимо, благодаря Вересовой-старшей, и не будет. Семейка эта… Угораздило же его вообще так вляпаться!

Это все неудачное или, иными словами, судьбоносное стечение обстоятельств. Простой он тогда, когда ехал в первый раз на собеседование, чуть дольше в пробке, Иру бы уже отвезла домой сестра. Они бы не встретились. Он бы все так же опоздал на встречу, но хотя бы не началась эта заведомо провальная история «любви». Вся наша жизнь состоит из маленьких шагов, ходов домино, так что мы никогда не знаем, что нам готовит судьба. Переставь фишки — и твоя судьба накренится, точно корабль в шторм, возьмет новый курс. Или все же наша судьба — это плод только наших решений и ошибок?..

Позвонили в дверь. Вялости Волкова дали пинка под зад, и он побрел открывать. Что там на этот раз: картошку продают или проповедуют новую религию?

— Привет, — тихо поздоровалась Ирина, неспокойно переминаясь с ноги на ногу. — Можно войти?

— Конечно.

Он пропустил ее и, закрыв дверь, пошел следом в комнату. Что-то в образе роковой красотки было сегодня не так. Будто бы сделали копию с шикарной Ирины Вересовой и раскрасили ее в черно-белые тона, смахнув легким движением руки пафос и спесь.

— Ты странно выглядишь. Не могу только понять, что не так, — задумчиво произнес Иван, всерьез взявшись за эту головоломку.

— На мне нет блузки за тридцать тысяч, только румяна за пять, — деланно равнодушно пожала плечами она. — Хуже выгляжу без дорогих тряпок, да?