Научная фантастика. Ренессанс

Большой рванулся вперед. Леон почувствовал толчок, острую боль в груди. Япан опрокинулся на спину. Сильно ударился.

Большой взвыл, торжествуя победу. Вскинул руки к небу.

Сейчас он шлепнется всей своей массой на нахала. Усядется на него. Снова поколотит.

Внезапно Леон ощутил глубокую, звериную ненависть.

Сквозь это кровавое кипение он почувствовал, что его власть над Япаном окрепла. Он вел обоих, вместе с шимпанзе и из шимпанзе, чувствуя багряный страх животного и подавляя его железным гневом. Ярость Япана подпитывала ярость Леона. Они слились воедино, они вдвоем возводили здание злости.

Пусть Леон и не принадлежал к этому виду приматов, но он зналЯпана. Никто из них не собирался позволять опять побить себя. И Шилу-Келли Большой не получит.

Он откатился в сторону. Большой бухнулся на то место, где только что лежал Япан.

Япан вскочил и лягнул Большого. Сильно, по ребрам. Раз, другой. Потом в голову.

Уханье, вопли, песок, галька — Шила все еще бомбардировала их обоих. Япан задрожал от бурлящей в нем энергии и отступил.

Большой затряс запыленной головой. Затем кувыркнулся и с легкостью встал на ноги — тело преисполнено мускулистой грации, лицо — съежившаяся маска. Глаза шимпанзе расширились, показались белые с красными прожилками белки.

Япан дернулся, чтобы кинуться наутек. Лишь ярость Леона удержала его на месте.

Но силы пришли в статическое равновесие. Япан заморгал, а Большой, шаркая, с опаской двинулся вперед. Осторожность крупного шимпанзе была, конечно, вызвана ущербом, причиненным ему Япаном.

«Мне нужна помощь», — подумал Леон, оглядываясь. Он может позвать на подмогу. Вон Ляжка нервно переминается неподалеку.

Но что-то сказало Леону, что эта стратегия приведет к поражению. Ляжка все еще подручный Большого. Шила слишком мала, чтобы создать ощутимый перевес. Он взглянул на других шимпанзе, возбужденно верещащих, и решился. Япан подобрал булыжник.

Большой удивленно хрюкнул. Шимпанзе не используют камни друг против друга. Камни — только для мерзких чужаков-посягателей. Нарушался общественный кодекс.

Большой взвыл, махнул остальным, топнул, рассерженно фукнул. И ринулся в атаку.

Леон метнул камень. Мощно. Он ударил Большого в грудь, сбил с ног.

Большой, рассвирепевший еще сильнее, быстро вскочил. Япан попятился, отчаянно желая убежать. Леон почувствовал, что контроль ускользает, — и увидел еще один голыш. Подходящего размера, в двух шагах сзади. Он позволил Япану повернуться, затем остановил его и заставил взглянуть на камень. Япану не хотелось брать булыжник. Его обуревала паника.

Леон перелил свой гнев в шимпанзе, вынудив длинные руки опуститься. Гибкие пальцы стиснули камень, повертели его, подняли. Чистая ярость развернула Япана лицом к Большому, бросившемуся за ним. Для Леона рука Япана поднялась мучительно медленно. Он подался вперед для броска. Камень попал Большому в лицо.

Большой пошатнулся. Кровь заливала ему глаза. Япан уловил ее железистый запах, сливающийся с острым ароматом злости.

Трясущийся Япан, повинуясь Леону, наклонился. Рядом валялось несколько острых камней, которыми самки счищали листья с веток. Он взял один, со щербатым краем.

Большой мотал головой, оглушенный.

Япан взглянул на серьезные, застывшие лица стаи. Никто из них не бросал камни в своих, а тем более в Большого. Камни для Чужаков.

Пауза затягивалась. Шимпанзе точно оцепенели, Большой ворчал и недоверчиво глазел на кровь, капающую ему на ладонь.

Япан шагнул вперед и занес зазубренный камень, острой гранью наружу. Какое-никакое грубое, но режущее лезвие.

Раздувая ноздри, Большой двинулся на Япана. Камень Япана рассек воздух, чуть-чуть разминувшись с челюстью Большого.

Глаза Большого расширились. Он заухал, зафыркал, швырнул горсть песка, взвыл. Япан просто стоял, сжимая камень, не отступая ни на шаг. Еще какое-то время Большой продолжал демонстрацию своей ярости, но не нападал.

Стая следила за происходящим с живым интересом. Шила подошла и встала рядом с Япаном. Это было против правил — самки не принимали участия в ритуалах самцов, в их драках за первенство.

Ее поступок стал сигналом, что противоборство завершено. Но Ляжка не принял это во внимание. Он внезапно взвыл, затопал и подскочил к Япану.

Леон удивился. С Ляжкой, возможно, он мог бы противостоять Большому. Он был не настолько глуп, чтобы считать, что одна ничья утихомирит Большого. Будут другие вызовы, и ему придется драться. Ляжка станет полезным союзником.

Вдруг он осознал, что мыслит медленно, пользуясь притуплённой логикой самого Япана. Он допустил, что гонка за положение в стае шимпанзе — величайшая цель в его жизни.

Это открытие ошеломило его. Он знал, что проникает в разум Япана, берет на себя контроль над некоторыми функциями — снизу вверх, просачиваясь из глубоко похороненной в мозгу извилины размером с грецкий орех. Ему не приходило в голову, что и шимпанзе вольется в него. Неужели они настолько сплелись друг с другом — в сеть, растворяющую разум и сущность?