Научная объективность и ее контексты

Глядя на наше время, можно увидеть, что, с одной стороны, существует много исследований, основанных на семантике смысла и интенсионалов (интенсиональная семантика, семантика несуществующих объектов и т. д.)[169], а с другой – не менее влиятельная тенденция, развивающая семантику, основанную на референции (так называемое антифрегеанство), пытающаяся вообще разделаться с миром смысла. Это направление считает единственной интересной проблемой выяснение того, как, не опираясь на ментальные представления, языковые выражения могут иметь референты благодаря системе социально детерминированных контекстов коммуникации[170]. Уже после этого, однако, параллельно с так называемым «когнитивистским поворотом», стимулированным функционализмом, хомскианским иннатизмом и фодоровской теорией ментальных представлений, снова было обращено внимание на внутренние (хотя и не обязательно психологистические) аспекты значений, и поскольку эти внутренние аспекты не обязаны были быть несовместимыми с внешними аспектами, исследовавшимися Доннелланом, Крипке, Патнемом, Дрецке и др., кое-кто стал предлагать двухаспектные теории значения[171]. Из только что приведенного краткого обзора видно, что современное представление о семантике поистине амбивалентно и фактически покрывает два разных подхода, или интеллектуальных интереса, – один интересующийся проблемой смысла, другой – проблемой референции. На этом этапе кажется оправданным предложить еще более радикальную историческую отсылку, вернувшись к аристотелевскому различению (также сохранившемуся в западной философской традиции) семантического и апофантического дискурса, первый из которых связан только со значением, т. е. с пониманием языковых выражений, а второй имеет дело с референцией этих выражений, что неявно содержится в том факте, что выражения некоторого рода (а именно высказывания) могут утверждаться или отрицаться, порождая проблему их истинности или ложности[172]. Таким образом, мы можем сказать, что первичной семантической проблемой является проблема значения, понимаемого как смысл, в то время как проблема референции является скорее вторичной и косвенной, поскольку (как мы уже объяснили и о чем мы будем говорить подробнее в дальнейшем) «отыскание референта» есть предприятие операциональное, или прагматическое, которое, конечно, связано со смыслом, но также и в значительной степени независимо от полного высказывания смысла. В этом вопросе мы во многом согласны с тем, что антифрегеанцы говорят о референции, не разделяя, с другой стороны, их оппозиции к фрегеанскому смыслу, который должен играть существенную роль за пределами конкретной проблемы определения референтов[173]. Заметим, что «первичность», приписываемая нами здесь смыслу по отношению к референции в семантике, зависит от того факта, что семантика – исследование, касающееся языка, и по этой причине оно должно следовать по пути, обратному по отношению процессу, приведшему к формированию языка. Действительно, с генетической точки зрения очевидно, что и смысл, и референция имеют общий корень в нашем изначальном знакомстве с «внешним миром»[174].

4.1.2. Интенсионал и экстенсионал

Различие, не совпадающее с различием между смыслом и референцией, но явно ему родственное, – это различие между интенсионалом и экстенсионалом. Это различение было введено в современную философскую литературу Карнапом (см. Carnap 1947) и во многих отношениях было возрождением традиционного различия между содержанием (comprehension) и объемом (extension) понятия. Интенсионал есть смысл, содержание мысли, множество свойств, выражаемых понятием, в то время как экстенсионал есть класс индивидов, к которым это понятие применимо[175].