Научное наследие Женевской лингвистической школы

Период во французской грамматике первых десятилетий ХХ в. – время написания работы А. Сеше «Очерк логической структуры предложения» – характеризовался решительным преобладанием интересов к проблемам современного языка, в чем можно видеть влияние учения Ф. де Соссюра. Женевские лингвисты выступали против внесения историзма в синхроническое рассмотрение грамматических явлений [Bally, Sechehaye 1928].

Необходимо отметить, что психологический подход к языковым явлениям был весьма распространен во французской грамматике ХХ в. (Ф. Брюно, Ж. Ван Гиннекен, Ж. Галише, К. де Бур и др.).

Подобно представителям психологизма в грамматике, Сеше ставил синтаксис в тесную связь со структурой речевого акта общения с учетом роли говорящего в акте речи и соотношения между говорящим и слушающим. Учение о логико-грамматической структуре предложения развивалось им в связи с подходом к языку, который представлялся как средство выражения всех сторон психической деятельности, а главное – как средство общения. В связи с этим предложение объявлялось многослойным, разноплановым высказыванием, в котором содержится несколько мыслей, лежащих в разных плоскостях (грамматическая, логическая и психологическая).

В 10 – 20-е гг. ХХ в. психология представлений все более и более отступает перед различными видами «целостной психологии», господствующее положение занимает психология мышления (Вюрцбургская школа, А. Бине). Понятие «образа», разработанного Бине [93] , было использовано Сеше в качестве психического коррелята частей речи.

В «Лингвистическом энциклопедическом словаре» [94] выделяются три направления психологизма в науке о языке: 1) находящееся в оппозиции к логическим и формальным школам в языкознании, 2) ориентированное на психологию как на методологическую базу, 3) стремящееся исследовать язык в его реальном функционировании и употреблении. Очевидно, психологизм Женевской школы относится к третьему направлению.

В этот же период бурно развивается детская психология. Стремление при выяснении генезиса какого-либо грамматического явления опереться на «данные детского языка» очень характерно для Сеше, который свое учение о «дограмматическом» и «грамматическом» стремился применить для объяснения становления грамматических структур [95] . Сначала в статье «Два типа предложения» (1920), а затем в работе «Очерк логической структуры предложения» (1926), привлекая данные работ по лингвистике и психологии детской речи, Сеше старался показать, каким образом произошел переход от одночленной к двучленной фразе. Одночленную фразу Сеше определяет как простую фразу, выражающую изолированную идею (впоследствии Сеше назвал ее «монорема») [96] , например, admirable , vains efforts , а двучленную фразу – как фразу-суждение («дирема», по терминологии Сеше), то, что обычно мы называем двусоставным предложением: le soleil brille , cet home est bon . Моноремами, по мнению Сеше, начинают говорить дети, и, вероятно, так же некогда начинали люди [97] : «Нам представляется, что фраза-представление относится к наиболее естественной и самой элементарной форме языка. Когда ребенок начинает говорить, он строит фразы, состоящие из одного члена» [Sechehaye 1920: 8].

При таком подходе, естественно, предполагается, что на самых ранних этапах речевого общения единицы коммуникации состояли из одних «предикатов», которые экспонировались исключительно ситуацией общения [98] . «В обычном акте общения с помощью монорем конкретные обстоятельства представляют по преимуществу Субъект фразы, а слово, обычный языковой знак, является его Предикатом» [Сеше 2003б: 29]. В этих рассуждениях он, однако, не учитывает, что и древнейшее предложение уже должно было заключать в себе известные элементы диалектики, а следовательно, и известные элементы обобщения. Нельзя было бы понять, как исторически перешел человек от одночленных предложений к двучленным, если бы уже на древних этапах развития языка предложение не заключало в себе известных, хотя быть может еще и примитивных, обобщений.