Научное наследие Женевской лингвистической школы

Закономерен интерес Карцевского к междометиям, в которых в наибольшей степени проявляется мотивированность. Этому вопросу он посвятил специальную статью «Введение в изучение междометий» (1941), в которой он подходит к соотношению произвольности и мотивированности с позиций Женевской школы. Не случайно обсуждение основных положений статьи на заседании Женевского лингвистического общества в мае 1941 г. не встретило принципиальных возражений со стороны Ш. Балли, А. Сеше, Э. Сольберже и других членов общества, выступивших в дискуссии.

Так же как и другие представители Женевской школы, при определении произвольности Карцевский исходил из того, что «каждый знак разделяется на означаемое и означающее, связанные между собой только в силу социального принуждения» [Карцевский 1984: 128]. В языке господствует произвольный знак. В пользу этого тезиса Карцевский приводит следующий аргумент: «Если бы знак был полностью мотивированным , он не разделялся бы на означаемое и означающее, а это привело бы к невозможности омонимии и синонимии. Знак не имел бы концептуальной ценности и представлял бы собой неразложимый звуковой блок» [Там же: 128]. В то же время понятие мотивированности Карцевский считает «очень удобным теоретическим постулатом с методологической точки зрения». Междометия относятся преимущественно к мотивированным знакам. В то же время фонологическая система, которую Карцевский определяет как область действия произвольного знака, существенно ограничивает мотивированность. Это положение он иллюстрирует оригинальным образом, приводя в подзаголовке статьи фразу «А-а-а! – воскликнул он по-португальски», взятую из произведения А. Дюма-отца.

В языке идет непрестанная борьба между тенденцией к произвольности и противоположной тенденцией к мотивированности знака. Соотношение между этими силами меняется как от одного языка к другому, так и в одной и той же языковой системе. В русском языке, например, большую роль играет деривация. Карцевский разделяет определение производного слова Соссюром как «относительно мотивированного знака» и в связи с этим отмечает, что в русском языке тенденции к мотивированности проявляются гораздо сильнее, чем во французском или английском.

Карцевский поставил вопрос о градации мотивированности, выделив два разряда междометий: 1) ономатопеи и 2) не-ономатопеи, или восклицания . Мотивированность звукоподражательных междометий очевидна. Но мотивированный характер восклицаний проявляется менее отчетливо. Если в первом случае имеет место слуховое восприятие, акт аудирования, восклицание является речевым произведением, актом фонации. На условия протекания фонации оказывают воздействие прежде всего эмоции, которые и мотивируют звуковой облик восклицаний. Эта мотивированность находит выражение и подкрепление в явлениях, сопровождающих проявление эмоций голосом: мимике, жестах, изменении тона. Карцевский высказал мысль о целесообразности изучения междометий в связи с паралингвистическими средствами как в синхронном, так и в историческом аспекте. «Чем больше размышляешь над природой междометия, тем больше склоняется к мысли о том, что оно непосредственно восходит, хотя и через различные промежуточные явления, к первоначальному синкретическому знаку, в котором сливались воедино голос, мимика и жесты» [Карцевский 1984: 130]. По его мнению, русское междометие дальше удалено от своего прародителя, чем французское. Он высказал и другое интересное предположение, имеющее прямое отношение к диахронической типологии: значения так называемых назализованных восклицаний типа гм совпадают во многих языках. Карцевский выдвинул также гипотезу о генетическом родстве сочинительных союзов но , а , да , и с восклицательными междометиями. Он разработал системный подход к изучению мотивированных знаков. Применив учение Н. Трубецкого о фонологических оппозициях к качеству по иному уровню – лексическому, Карцевский установил, что восклицания русского языка, используемые в диалоге, образуют систему. Таким образом, Карцевский показал, что языковой знак, будучи произвольным по своей природе, в процессе функционирования языка подвергается воздействию внутрисистемных и экстралингвистических факторов – индивидуальных и социальных, ограничивающих его произвольность.

Р. Амакер [Amacker 1976] отмечает, что отличительной чертой лингвистических исследований А. Фрея является постоянный поиск элементов, ограничивающих действие произвольности знака. Не случаен его интерес, также как и Карцевского, к мотивированным знакам, каковыми являются междометия. На материале составленного им списка 50 ономатопей японского языка он предпринял попытку разработать критерии измерения различной степени произвольности [Frei 1970b].