Если не считать трудов таких основоположников, как Джеймс, Андерхилл и Стейс, предпринималось мало попыток изучать мистиков. Достаточными считались домыслы о том, как объяснить это явление. С точки зрения науки такие домыслы не относятся к фальсифицируемым; то есть попросту не существует способа узнать, является ли данное утверждение ошибочным или фальсифицированным.
Еще одна проблема состоит в том, что материалисты нередко считают себя достаточно компетентными, чтобы высказываться по поводу мистического опыта, несмотря на отсутствие базовых знаний. К примеру, Эделмен и Тонони пишут:
Парадоксально, но мы, наделенные сознанием человеческие существа, не в состоянии полностью избавиться от сознания высшего порядка, сохранив лишь непрекращающийся и обусловленный событиями поток первичного сознания. В сущности, возможно, что к этому состоянию и направлены устремления мистиков[620]
.Первичное сознание, которое имеют в виду Эделмен и Тонони, – сплошной поток мимолетных и неконтролируемых ментальных событий, – возможно, имеется у собак, но едва ли его можно назвать целью мистиков. Мистик пытается приобрести опыт разума, который лежит в основе вселенной или олицетворяет ее. Эделмена и Тонони, по-видимому, сбило с толку то, что людям с трудом удается достичь как высших, так и низших уровней сознания, отличающихся от интеллектуальной нормы. Но эти два направления не эквивалентны, а противоположны.
Оксфордский зоолог Алистер Харди (1896–1985) избрал совершенно иной и более плодотворный подход. Научную известность ему обеспечила разработка способа подсчета численности микроскопических форм жизни в океане, однако он также изучал и собирал сведения об РДМО на протяжении пятидесяти лет. Вопреки бытующей в биологии тенденции низводить РДМО до уровня функции или дисфункции генов или нейронных цепочек, он обратился к новой и перспективной области исследований, задавшись вопросом: кто сталкивается с РДМО? Одинаков ли РДМО во всех культурных средах, что вызывает РДМО и каковы его последствия?
Сбор сведений об РДМО
«Веру можно объяснить во многом так же, как и рак. Думаю, пришло время избавиться от нашего табу, которое гласит: «А здесь давайте передвигаться строго на цыпочках, все это нам вовсе незачем изучать». Людям кажется, что они многое знают о религии. Но они ошибаются»[621]
.«Я всегда считал планирование своих исследований упражнением в социальной экологии, ибо для меня одним из величайших вкладов, который биология способна внести в историю человечества, является разработка экологического мировоззрения, учитывающего не только экономические и пищевые потребности человека, но также его эмоциональное и духовное поведение»[622]
.Зоолог Алистер Харди работал в середине XX века, но несмотря на это не был сторонником редукционизма. Он считал, что животных следует изучать как живое целое в их естественной среде. Их невозможно с пользой для дела низвести до физики и химии. Он соглашался с первыми нейробиологами Чарльзом Шеррингтоном и Джоном Экклсом в том, что разум отличен от мозга.
Харди не ставил перед собой цели продемонстрировать истину какого-либо конкретного религиозного учения, однако пятьдесят лет исследований привели его к выводу, что «человек религиозен по натуре» и что современный мир не способствует тяге к духовной философии, берущей свое начало в эволюции человека. Но найти результаты научных исследований духовности Харди не удалось. В середине XX века в фокусе исследований оказалась религия как институт, хотя некоторые первопроходцы, подобно Стейсу, изучали также мистицизм. Духовность, отличная от мистического сознания, оставалась незамеченной.