Научные битвы за душу. Новейшие знания о мозге и вера в Бога

Суть духовной дилеммы человечества в том, что генетически мы эволюционировали, чтобы принять одну истину, а обнаружили другую. Есть ли способ уничтожить эту дилемму, разрешить противоречия между мировоззрениями трансценденталиста и сторонника эмпирического подхода? Нет, к сожалению, такового нет[667].

Почему же? «Центральная идея непротиворечивого мировоззрения в том, что все реальные феномены, от рождения звезд до работы социальных институтов, основаны на материальных процессах, которые в конечном счете можно свести, какими бы долгими и извилистыми ни были эти цепочки, к законам физики»[668]. Или, как Уилсон объяснял Стиву Полсону из Salon в 2006 году, «знания о мире в конечном счете сводятся к химии, биологии, и самое главное – к физике; а люди просто чрезвычайно сложные машины»[669]. В беседе с Полсоном он также предположил потребность в «духовном атеизме», но, ссылаясь на Камиллу Палья, посетовал, что три тысячелетия Яхве превосходят одно поколение Фуко.

Сегодня физики не готовы одобрить материализм в физике так, как это делают биологи. Но в любом случае нам следует спросить, зачем человечеству понадобилось эволюционировать или быть «запрограммированным», чтобы принять некорректное мировоззрение. По причинам, к которым мы обращались ранее (см. главу 5), неясно, как именно можно запрограммировать людей на принятие какого бы то ни было мировоззрения. Но если и так, почему оно противоречит реальности? Если идеи Фуко умрут через поколение, а идеи Яхве сохранятся навсегда, значит, наилучшее объяснение запрограммированности человеческого мозга, – ошибка? Или нам следует поискать другое?

Для того чтобы посмотреть, куда может завести адаптационизм, рассмотрим, к примеру, взгляды Каспера Зёлинга и Эккерта Воланда, которые объясняют в журнале Neuroendocrinology Letters (2002), что понимают мистицизм следующим образом:

Базис для мистического опыта – интуитивная онтология. Обычно она служит для классификации реальности, разделения на одушевленные и неодушевленные предметы, к примеру, растения или животные. По различным психологическим причинам сверхъестественный опыт – результат смешения разных онтологических категорий… Нам кажется, что оправданным будет приписать религиозности эволюционный статус адаптации[670].

Как будто бы мистиков всерьез заботит различие между животными и растениями…

Фактическая рациональность против практической

«Адаптация – золотой стандарт, в сравнении с которым следует судить о рациональности, а также всех прочих формах мышления»[671].

Биолог и антрополог Дэвид Слоун Уилсон

Дэвид Слоун Уилсон выступил с предложением несколько иного подхода. Он не утверждает, что люди каким-то образом запрограммированы на то, чтобы принимать неверные взгляды на реальность. Его довод гораздо более замысловатый. В «Соборе Дарвина» (2002) он различает рассуждения двух типов: фактические (основанные на буквальном соответствии) и практические (основанные на адаптированности поведения).

Религиозные верования, объясняет нам Уилсон, рациональны не фактически, а практически. То есть они помогают нам преуспевать в жизни. Следовательно, в вере в них нет ничего нерационального. И действительно, он говорит: «Историк-атеист, понимающий реальную жизнь Иисуса, но с беспорядком в собственной жизни в результате его верований, оказался бы фактически приобщен к реальности и практически отчужден от нее»[672]. Однако различие, которое нас просят сделать между фактическим и практическим реализмом, обходится дорого: рациональность не настолько ценна, как нам казалось. «Рациональность, – настаивает Д. С. Уилсон, – это не золотой стандарт, в сравнении с которым следует оценивать все прочие формы мышления»[673].