Научные сказки периодической таблицы. Занимательная история химических элементов от мышьяка до цинка

Здешний неровный рельеф усеян множеством подобных сооружений, но то, что возвышается над землей, – лишь их небольшая часть. Под землей, как я узнаю в музее шахты Дживор из сложной металлической модели размером с большую комнату, находится запутанная паутина туннелей, настоящий подземный город, построенный таким образом, чтобы следовать за оловянными жилами, куда бы они ни вели, порой прямо под море. В ходе экскурсии по Дживору я начинаю понимать, какова была судьба шахтера, добывавшего олово. На поверхности расположены навесы в тех местах, где руду разбивали и сортировали, громадные наклонные помещения с подвижными ромбовидными столами, где тяжелую породу отделяли от более легкой, и жуткое место в духе Пиранези, называемое обжиговая печь, где выжигался мышьяк. Наконец нас проводят в «Вил-Мексико», одну из самых старых шахт, твердые гранитные стены которой до сих пор продолжают источать медь трупно-синюшного цвета. Когда мы снова «возвращаемся на траву» (шахтерский термин), меня, как любого избалованного гордеца XXI века, поражает несоответствие романтической красоты пейзажа здесь, наверху, и адских ужасов, связанных с шахтерским трудом, там, под землей.

Расположенная рядом с Дживором шахта «Левант» напоминает мне о моих целях. Может, это и есть Касситериды? «Левант», традиционное название восточного побережья Средиземного моря, кажется слишком прямым ответом на мой вопрос. Нет, скорее всего, название возникло гораздо позже, благодаря романтическим ассоциациям, связанным с Востоком. Если шахту можно назвать «Мексикой» в надежде, что она принесет богатства, сравнимые с запасом серебра в южноамериканской стране, тогда и другие подобные названия имеют примерно такое же происхождение. Но меня заверяют, что названию шахты как минимум 1000 лет и оно возникло благодаря коммерческим связям со средиземноморской торговой компанией. Я также узнал, что, помимо островов Силли, остров горы св. Михаила, в те времена известный под названием Иктис, расположенный в хорошо защищенном заливе между Лендс-Энд и Лизард[37], возможно, также был местом, где британское олово грузили на корабли.

Корнуолльское олово было исключительно чистым и сохраняло свою репутацию в Европе в течение нескольких столетий. Бóльшая часть шахт закрылась только в середине ХХ столетия. И они и поныне пребывают в таком хорошем состоянии не потому, что их реставрировали, а потому, что у них пока не было времени обветшать. Несколько шахт, включая и Дживор, держались примерно до 1990 г. К этому времени рухнул международный оловянный картель, цена на олово упала ниже трех долларов за фунт, и дальнейшая добыча металла стала невыгодной. В настоящее время цена на олово вновь выросла, что во многих вселяет надежду на возобновление добычи олова. «Жители Корнуолла хотят ее возрождения, – заявил мне Дэвид Райт, в прошлом лаборант на Дживоре, а ныне гид там. – Добыча олова была, конечно, причиной многих несчастий, но она ведь часть истории Корнуолла».

* * *

Примо Леви называет олово «дружелюбным» металлом. Среди главнейших дружественных качеств металла он упоминает его способность давать нам бронзу – «в высшей степени уважаемый материал».

Сырьем для производства бронзы в античности была медная руда, содержавшая достаточно примесей олова для производства сплава. Металлурги той поры, конечно, ничего об этом не знали. Во многих местах бронзу и медь считали за совершенно разные металлы. В те времена никто не искал элементы и ни у кого не было потребности разделять бронзу на составные части, она воспринималась как идеальный металл для многих целей. В некоторых местах чистое олово выплавляли из собственно оловянной руды, касситерита, и, так как оно было слишком мягким для производства оружия и домашней утвари, из него делали украшения. В тех местностях, где олово и медь получали из разных руд, очень скоро научились производить бронзу путем смешивания обоих металлов. Как только стало понятно, что бронзу можно изготавливать таким образом, а не искать руду, в которой медь и олово содержатся в нужных пропорциях, началась охота за чудесным металлом, способным делать медь одновременно и более полезной, и более красивой.

Однако роль олова не сводится только к участию в производстве бронзы. У него есть собственные преимущества. В отличие от свинца, оно яркое и блестящее. Олово достаточно прочное, чтобы из него можно было делать полезные вещи, и достаточно мягкое, чтобы их можно было изготавливать простой ковкой, оно не требует больших профессиональных умений. Но самое главное его достоинство в легкости плавки и литья. Олово плавится при 232 °C – намного более низкой температуре, чем медь или серебро.