Научный вклад психологии и авиационной медицины в профессионализм авиаторов

Духовная связь и пребывание в пространстве «не от мира сего» отчетливо формирует добродетельность, совесть, ценность жизни. Вчитаемся в небесные мысли, обрамленные святостью высших чувств.

«Именно в авиации я ощутил, что полеты формируют нравственную часть личности. В моем характере открылся взгляд на понятие чести. В полете много неожиданностей, бьющих по самолюбию, взывая к потребности понять смысл жизни в летной профессии…» (Н. Григорьев).

«Авиация дала духовную закалку, помогла сформировать совестливость…» (В. Селиванов).

«Катаклизмы современной жизни сильно уродуют людей. Но лекарство под названием небо хорошо помогает. У людей, постоянно рискующих жизнью, мне кажется, добро побеждает зло…» (Ю. П. Шеффер).

Сущностная сила личности опасной профессии зиждется на нравственном фундаменте: преодолей себя, сделай добро, защити. Поэтому сам процесс обучения пронизан воспитательным императивом: незнание, слабость духа и тела в их профессии могут обернуться горем для других.

Базовым свойством личности летающего человека является не потребностная сфера, а сфера, представленная целеустремленностью и высшей степенью мотивированности к полету.

В душе летчики всегда хранят высшую ценность: не совершай грех, не превращай Небо и свою трепетную любовь к полету в наживу. Земляне посылали человека в небо, и он оправдал их надежды, так как с Неба возвращался всегда чище, святее, благороднее и добрее.

Научная авиационно-космическая психология достаточно наработала, чтобы императивно утверждать: человек летающий отобран Природой, пробужден Духом, социально предназначен быть созидательным. Он обречен и обучен Небом, любовью к полетам. И этим мы обязаны Духу.

5. Истоки формирования личностного мировоззрения духовности в труде [23]

Сама идея воплощения духовного воспитания летного состава порождена социальной действительностью, а именно безудержным ростом бездуховности, заполнением душ ценностями Маммоны, отдалением человека от доброты и чести. И для этого есть конкретная причина. Еще Иоанн Златоуст предупреждал: «Ничто не приносит столько раздоров, как сребролюбие…» В духовной пустоте не произрастают такие необходимые человеку нравственные ценности, как совесть, любовь к служению народу, достойно сберегающему святую веру и защищающему Отечества.

В этой связи возник судьбоносный вопрос: «А есть ли у нас духовные силы? Возможно ли с помощью наук психологии, педагогики, русского православного слова, духовной музыки и реальных тружеников Неба ответить на поставленный вопрос?» Да! Это возможно.

Для реализации этой мировоззренческой концепции избрали жизнь небожителей, т. е. летчиков и космонавтов. К этому выбору есть несколько обоснованных предпосылок.

Во-первых, их истовая любовь к небу подтверждает, что Небо – это дух. Во-вторых, человек есть микрокосм, отражающий в своей духовной глубине, душевной чистоте все многообразие Вселенной. В-третьих, человек летающий содержит в себе тайну и обогащается Небом, Пространством, Вечностью, Третьим измерением, т. е. тем, чего нет на земле, ибо это небесное пространство и есть идеальное явление «не от мира сего».

В небе летчик рождается вторично, но уже как небожитель в купели любви к общению с Небом, переосмысливает свой внутренний мир, смысл своего предназначения как носителя веры. Именно в поднебесье профессионализм оценивается на оселке нравственных ценностей, а именно добродетельности, жертвенности, спасения других. Находит духовный путь отвержения зла. Человек в небе открывает физически и духовно спасительное, данное природой для бескорыстных, нравственных, любящих, умеющих очищаться совестью. Наслаждается и гордится нерукотворным миром, помогающим ему нести в сердце веру, в душе – любовь, в духе – истоки смысла жизни. Нести то, что привнес Творец: добро, истину, красоту. Отсюда проистекает духовная нацеленность на раскрытие роли небесного нерукотворного мира в формировании православной этики, эстетических чувств в духовном обрамлении, душевного благочестия.

Но как не вспомнить прозорливость Ф. И. Тютчева:

Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует.
Он к свету рвется из ночной тени,
И, свет обретши, ропщет и бунтует.

Доказательная фабула касается лишь откровений интервьюированных летчиков. Эстетический стержень – красота Земли с птичьего полета, особые ракурсы восхода и захода Солнца, вид светил, неба. Красота самого самолета как чудотворение рук человека, вложенное в летательный аппарат.

Раскроем тайну, как преобразуются в душе чувства, пробуждающие сосредоточение на сущем в жизни – полете.