Науфрагум: Под саваном Авроры - Том второй(СИ)

Но я недооценил отважную девушку. Мгновенно сориентировавшись, она упала ничком и нырнула в трубу, имевшую в длину футов пятнадцать и диаметр около четырнадцати дюймов - точно по ширине ее плеч и бедер. Секунду спустя клоп хищно сцапал трубу острыми клешнями и попытался перекусить. Завизжала сталь, но труба выдержала. Членистоногий поднял ее повыше и затряс, тщетно пытаясь вытряхнуть упрямицу. Повертел в клешнях, поднес к глазкам, стараясь заглянуть внутрь. Потом с размаху бросил на бетон. Труба с протяжным вибрирующим звоном подпрыгнула и откатилась в сторону. В следующую секунду на нее опять обрушились удары громадных клешней, словно в кузнице.

Не отрывая глаз от картины безжалостного убийства, я, словно во сне, пролетел последние метры, оставшиеся до танка. Время растянулось, точно резина, а я лез, цепляясь за фальшборт, совал через люк длинные скользкие снаряды в руки бледной, как мел, принцессе. Ее губы прыгали, а в глазах плескался ужас.

Рукоять затвора никак не хотела сдвигаться с места, и я рвал ее, пока не понял, что надо нажать на предохранитель от случайных выстрелов. Поршень вышел и повернулся, открыв тускло поблескивающее жерло, которое тут же перекрыло латунное донце гильзы.

Потом перед глазами возникло перекрестье телескопического прицела с заборчиком-шкалой внизу. В окуляре заскользили неясные тени платформ и вагонов, потом стена тоннеля. Нащупав колесо привода вертикального наведения, я с хищной радостью увидел угол панциря, потом открытый торец трубы и половинку клешни, пытающуюся трубу расковырять. Опустив перекрестье еще немного, я со всей силы нажал на педаль правой ногой.

Труд неизвестных гардариканских оружейников не пропал даром - даже спустя пятьдесят лет ударник исправно разбил капсюль и поджег пороховые макаронины. По ушам ударило, точно палкой, танк качнулся на пружинах подвески. Я впился глазом в окуляр и... по коже продрало морозом. Панцирь покрыла сеть мелких трещинок и сколов, несколько членистых лапок торчали разлохмаченным живым мясом... но членистоногий был жив. Свалившись на левый бок и выронив трубу, он задергался, потом снова вскочил на ноги, крутанулся на меня, выставив вперед клешни в оборонительной стойке.

Как такое могло получиться? Двенадцатифунтовый снаряд, вылетевший из ствола со скоростью более тысячи футов в секунду, должен был, если не пробить туловище насквозь, то разворотить панцирь и убить гада. Промахнуться было невозможно, да и враг все же понес некоторый ущерб. Но это был не снаряд, а осколки... точнее, шрапнель.

Так вот в чем дело! Я ведь читал в справочнике, что дистанционные трубки шрапнельных снарядов поставлялись с завода с установкой на картечь, то есть на взрыв снаряда сразу же после вылета из ствола и поражение противника снопом из 260 свинцовых пуль. Так и получилось, потому что я совсем забыл об этом.

- Стоп! - заорал я, оторвавшись от окуляра прицела. Принцесса совершенно самостоятельно открыла затвор - надо же, догадалась, как это делается - и уже выпрямлялась со снарядом в руках. Кашляя от кислого порохового дыма, кольцами ползущего из открытого казенника орудия и коробки гильзоулавливателя, куда свалилась стреляная гильза, я выхватил у Григорики снаряд, зажал между колен и принялся судорожно отвинчивать колпачок. Пальцы скользили и срывались, пот заливал глаза. Освободив, наконец, внутренний конус, я прищурился, разыскивая на шкале литеры Уд - "установка на удар". Вот они! Повернув дистанционное кольцо как надо, я навинтил колпачок обратно и одним толчком дослал патрон в камору. Грегорика мгновенно захлопнула затвор и припала к пулеметной амбразуре, глядя наружу. Куда делось ее обычное спокойствие и необидная, но непробиваемая отстраненность?

Прицел исправлять почти не потребовалось, потому что членистоногий лишь попятился, продолжая озираться - он не мог понять, что произошло. Наверняка, это был первый раз, когда по нему стреляли из пушки.

Ладно, вот тебе и второй.

Новый выстрел вдавил барабанные перепонки, и вот теперь-то трехдюймовая пушка показала, на что способна. Снаряд проломил панцирь прямо под глазными щелями и несильно лопнул внутри, выбросив наружу фонтан кровавой жижи. Клоп подпрыгнул, рухнул на брюхо и несколько раз конвульсивно подтянул членистые ножки. Потом они расслабились, клешни разжались в последний раз... и все утихло. Только из дальнего конца тоннеля вернулось гулкое эхо.

- Скорее!..

Грегорике не нужно было объяснять, что делать - она уже распахнула незапертый люк и выпрыгнула наружу, взмахнув располосованным подолом платья. Я последовал за ней через круглый люк наводчика, стараясь покрепче сжимать зубы - просто чтобы бешено колотящееся сердце не выскочило наружу.

Не помню, как прыгал с высокого танка и с платформы. Но мы пролетели двадцать ярдов за пару секунд. Обежав все еще фонтанирующий кровью труп членистоногого, я упал на колени у тяжелой трубы, откатившейся далеко в сторону. При ближайшем рассмотрении это оказался ствол крупнокалиберного орудия или, скорее, миномета, судя по отсутствию нарезов и тонкости стенок.