Наугад

В общем — магнитола орет, я такой весь в такт — бум кастрюлей, шмяк сковородкой. Поверетел ягодицами, исполнил фуэте. Бабах по чесноку кулаком. Издалека масла на сковороду, креветок, а потом и сливок. Короче, не успела она продумать претензии, как пред ней стояла тарелка спагетти, и чашка кофе.

Собственно, в мире есть всего три типа мужчин, что не понимают женщин. Молодые, — это до двадцати пяти. Зрелые — от двадцати пяти до пятидесяти. И древние старики от пятидесяти и до смерти.

Так что меня не удивило парадоксальное заявление Виктории, умявшей макароны где то за пару минут:

— Вот только попробуй от меня уйти!

По индексу сборов для выхода из дома, Лишова входит в первую мировую пятерку женщин. Как опытный и поживший человек, я знаю, что случайно увиденная на улице очень естественная, трепетная красавица, часа два готовилась показаться людям. Виктории хватает пятнадцати минут, без потери качества, что как по мне, результат выдающийся.

Так что мы, совсем не торопясь, пошли в институт. Обсуждая по дороге чету Сурковых. То есть я сначала заявил, что ходят слухи, что ты, Виктория, собираешься изменить прическу. С чего бы это? И, кстати, у Сереги с Иркой вроде как пол — года знакомства. Нужно бы отметить. Тут она начала просто неприлично ржать.

— Коль! Скажи Суркову, что подслушивать нехорошо. И вообще, ты считать умеешь? Сережа познакомился с Приходько в ноябре!

После короткого размышления, я понял о чем трепались девицы, и постарался выйти из положения достойно:

— Ну Сурков, ну скала! Ирка его получается месяц соблазняла, а он держался!

— Что ты понимаешь! Она знаешь как из за него переживала?

— Да уж, не то что ты. Пришла и захватила.

— Ой-ой! больно надо!

— Ну вот же, Вика! А ты говорила что врать не умеешь! Давай, еще что ни будь соври, для закрепления.

— Ты очень умный, Коленька.

Что бы спорить с Лишовой, мне нужно держаться от нее как минимум в метре. Тогда получается. А тут идет, вся такая, в легкой юбочке выше колен, в свитерке подчеркивающем трогательные плечи, у нас хоть и солнечный, но Питерский май, волосы собраны на затылке, открывая шею. Еще и за руку держит. Так и пришли в институт.

Нарвавшись на ехидные улыбки сокурсниц. Вика выглядит как воплощенная невинность, стыдливо осознавшая, что дикий разврат ей очень понравился. Я хмурюсь. В глазах окружающих у меня и так весьма неоднозначная репутация. А ещё, страшно хотелось продолжить. Но спас звонок. У моей группы лабы по этим диким машинам и арифмотметрам.

Ленка и Карен, мои подельники по борьбе чудесами кибернетики. Чистый симбиоз. Я им помогаю по мат программированию, а они мне с этой дремучей машинерией. Поэтому принял вид усталого начальника, снисходительно наблюдающего, как молодежь осваивает сложное оборудование, и задумался.

Она сразу меня удивляла. После ночи без сна, спокойно идёт в институт и прекрасно себя чувствует. Мне хочется спать. Желательно с Лишовой, но можно и так.

Я, по-честному, предложил ей замуж за меня, когда вернулся. И уж точно перебраться ко мне. Она как-то расстроенно уклонилась. Я не стал настаивать. Она очень обиделась. Но в конце — концов все разъяснилось.

Как всякая домашняя девочка, она обожает папу, и в легком конфликте с мамой. Которую, впрочем, тоже боготворит. Она пообещала родителям — никаких серьезных романов до четвертого курса.

Так что в глазах ее родителей, я — несерьезное увлечение. Хотя, они все понимают. Но — слово дадено. Тем не менее я в хороших отношениях с ее отцом. Который не только шишка из Смольного, но и, как выяснилось, знает мою маму. А еще меня не очень любит Викина мама. Ну, она не таким видит спутника жизни своей дочери. Она считает меня фарцовщиком, и еще бог знает кем.

Светлана Артуровна — Викина мама, это тот тип советских деловых женщин, что даже делая карьеру, прежде всего продвигают мужа. Я подозреваю, что Викин отец без нее не занял бы эту должность. И дело не в постели, или коррупции. На том же юбилее администратора, я видел как это делается. Грубо говоря, жена у мужа — PR-агент. Что вовсе не умаляет достоинств Бориса Ивановича. Кроме всего прочего, он еще и очень умный и обаятельный мужик, с густым басом. Я хмыкнул про себя. Сейчас большинство крупных чиновников — очень обаятельные дяди. С обязательным басом. Никаких баритонов, или, упаси бог теноров. Это Горбачёв поломал традицию.

Как бы то ни было, мы с Викуней, очень много времени проводим вместе. Она часто остается у меня ночевать, у нее есть ключи от квартиры, и в доме куча ее мелочей повсюду. Я только не стал покупать ей купальный халат, ибо короткое полотенце тож ништяк.

Лабораторная шла своим чередом. Отвлекаясь от важных размышлений, подумал что эдак ведь и завалю зачёт. По этой всей фигне. Надо бы что то придумать. Или начинать зубрить. Но, глядя на все эти гигантские недокалькуляторы, так не охота!