Я машинально кивнула, но, естественно, не поверила. Будь это вкусно, он не скривился бы на миг, думая, что я не замечу. Но за время вечерних тренировок, когда о намерениях молчаливого и бессердечного мага можно было лишь догадываться, я долгое время изучала его лицо и малейшие движения мышц. Мардарий прекрасно владел собой, поэтому за ним приходилось следить ещё внимательнее, чем за другими.
В награду за веру Норд меня отпустил, и я судорожно вдохнула. Не могу дышать, когда он рядом. Если маг вдруг захочет моей смерти, достаточно подержать меня в объятиях минут пять, и свеженький трупик готов! Подавай к столу.
Норд осматривал свою грязную рубашку и, ворча чего-то себе под нос, отвернулся, а я метнулась к столу и, отщипнув теста, отправила себе в рот. Ох! И кто просил такой большой кусок брать?! Глаза едва из орбит не вылезли, когда по нёбу растеклась противная горечь. Отплёвываясь, схватила белую пачку и, прочитав маленькие буквы, простонала:
– Соль! А я думала, сахар…
Плюхнув пачку на стол и морщась от жуткого вкуса, потянулась за стаканом. Набрав в рот воды, обернулась и при виде полуобнажённого Норда, прыснула, обдав его всего водой. Маг, зажмурившись, застыл на месте. Стакан выпал из моих ослабевших пальцев и, упав на пол, разлетелся вдребезги, обдавая щиколотки брызгами и осколками. Норд открыл глаза и осмотрел разгром на кухне. И лишь Клякса, высоко поднимая лапы и брезгливо отряхивая их, пробирался к нам между коробок, овощей и осколков.
– Кто придумал назвать тебя Бедой, Виктория? – недоумённо спросил он. – По мне так ты не меньше, чем катастрофа!
– Ты зачем снял рубашку? – взвизгнула я.
– Она вся в тесте, муке, ещё Клякса знает в чём, – вытирая предметом спора лицо, возмутился он. – Не могу же я в грязном ходить?
Я честно пыталась не смотреть. Отчаянно сопротивлялась, но это было нереально! Да и кто мог устоять, если бы увидел
Маг внимательно с усмешкой наблюдал за мной, но даже это не вернуло мне способность нормально мыслить. Лишь смогла выдавить:
– А… ну это… конечно…
Норду этого было мало. Маг медленно, словно подкрадываясь, шагнул ко мне. Глядя, как он неотвратимо приближается, я ощущала, как сердце начинает заходиться в бешеном темпе. Даже Клякса так жестоко с мышами не играет! Чего Норд добивается? Но как же приятно смотреть на него, ощущать, мечтать… Понимая, что сейчас снова вырвется сфера и ослепит меня, да ещё в такой щекотливый момент, я взвизгнула и взмахнув руками, каким-то образом швырнула радужную магию в Кляксу.
Котёнок застыл и, держа одну лапку на весу, громко икнул. Сфера с чавкающим звуком втянулась в его тощее тельце, а шерсть вдруг встала дыбом, заискрилась. Клякса протестующе мявкнул и, подпрыгнув на месте, бросился обратно к холодильнику.
– Ваш аккумулятор заряжен на сто процентов, – прокомментировал Норд. – Больше в Кляксу ни сферочки не влезет. – И посмотрел на меня: – Я рад, что ты наконец поняла, что нужно делать. Поздравляю, Беда! Мы почти победили.
И обнял. Я икнула и с вожделением покосилась на холодильник, мечтая потеснить там очумевшего от чудес Кляксу. Я тоже была заряжена на сто процентов! Я впитала Норда. Пропахла им. Стала им…
Я пропала.
Глава 11
Раннее утро забиралось под одежду и холодными пальцами касалось коленок. Я подходила к широким кованым воротам, а сердце то и дело обливалось горячей кровью. Вот-вот увижу Норда! Вчера, когда в огромную кухню вошёл невозмутимый «пингвин», подав Мардарию чистую рубашку, я так стушевалась, что двинулась бочком-бочком по стеночке и, позабыв про всё на свете, выскочила в коридор. Каким чудом я нашла выход в этом огромном доме – до сих пор загадка!
Уже дома получила сообщение от Норда, что маг ждёт меня утром за час до уроков. Разумеется, я догадалась, что хозяин… моего бедного желейного сердца вспомнил о неотработанном занятии и решил наверстать утром. Мне было всё равно, я уже привыкла вставать рано, а учитель Тод ещё болел… Нет! Мне было не всё равно. Я увижу Норда!
Сон сбежал. Я лежала всю ночь и смотрела на плавающие по стенам тени. Там, снаружи, несмотря на темноту, кипела жизнь: проезжали машины, светили фары, люди торопились по своим делам. А я не могла ни отдыхать, ни учиться. Всё свободное пространство, казалось, занял Мардарий. И я то задерживала дыхание, то смеялась, то вытирала мокрые щёки.