Наука, философия и религия в раннем пифагореизме

Как уже отмечалось, на IV в. приходится основная масса источников по пифагорейской науке. От этого времени в целом сохранилось неизмеримо больше материала, чем от V в., кроме того, в IV в. происходит географическое распространение пифагореизма далеко за пределы Великой Греции. Важную роль сыграл и живой интерес к самым различным сторонам пифагореизма, который питали Платон и его ученики: Аристотель, Ксенократ, Спевсипп, Гераклид Понтийский, Филипп Опунтский. Наконец, этот период отмечен зарождением в перипатетической школе историко-научных исследований, представленных трудами Феофраста, Евдема и Менона.

Несмотря на бесспорное влияние пифагорейской мысли на Платона (особенно в поздний период), в его сочинениях, кроме упоминаний о Фил о лае и его учениках в «Федоне», а также Архита в VII письме, мы лишь дважды встречаем Пифагора и пифагорейцев (Res. 600а, 530а-531b). Первый из этих пассажей характеризует Пифагора как воспитателя юношества, во втором говорится, что пифагорейцы считают астрономию и гармонику родственными науками. На фоне многочисленных пассажей, в которых видно пифагорейское влияние (например, в «Тимее» или в «Государстве»), скупость прямых упоминаний особенно удивительна. Удовлетворительного объяснения она до сих пор не получила. Ясно лишь, что мы имеем дело не с сознательным умолчанием, как в случае с Демокритом (D.L. IX.40),[463] а с особенностью философского и художественного метода Платона, который позволял ему использовать идеи досократиков, преломляя их сквозь призму своего учения и не особенно заботясь о том, чтобы представить их в реальной исторической перспективе или указать на свою зависимость от них.

Тенденция подчеркивать эту зависимость идет, несомненно, от Аристотеля (Met. 987 а 31, 987 b 10 f, 987 b 22 f); о ней неоднократно упоминают и его ученики: Дикеарх утверждал, что Платон соединил учения Сократа и Пифагора (fr. 41), Евдем — что он развивал доктрины пифагорейцев и элеатов (fr. 31).[464] Аристоксен рассказывает забавный анекдот о том, как пифагорейцы Амикл и Клиний отговорили Платона собрать и сжечь книги Демокрита, объяснив ему, что это бесполезно: ???? ??????? ??? ????? ??? ?? ?????? (fr. 131). В целом отмеченная перипатетиками зависимость сомнения не вызывает,[465] а результаты многих работ, посвященных анализу «пифагорейских» пассажей Платона, кажутся бесспорными. Однако платоновский материал далеко не всегда удается прямо использовать в реконструкции раннепифагорейской науки. Всякий раз мы должны спрашивать себя: о влиянии каких именно пифагорейцев идет речь?

Можно указать несколько точек соприкосновения Платона с пифагореизмом: 1) устная традиция о Пифагоре, бытовавшая и в Афинах, и в Великой Греции, где Платон неоднократно бывал: 2) сочинения ранних пифагорейцев, но крайней мере, те, которые были еще доступны Аристотелю и его ученикам; 3) книга Филолая, которую Платон, без сомнения, хорошо знал; 4) Феодор из Кирены, ровесник Филолая, у которого Платон учился математике (D.L, II,103; III,6); 5) ученики Филолая — о знакомстве с ними говорит как сам Платон (в «Федоне»), так и Аристоксен (fr. 131): 6) Архит, о дружбе с которым Платон пишет в VII письме (Ер. 338с, 3391): 7) ученики Архита и Феодора, например Евдокс и Теэтет (D.L. VIII,86; DK 43 A4).

Очевидно, что при таком разнообразии контактов мы едва ли сможем в точности определить степень непосредственного влияния раннего пифагореизма на Платона. Трудно также представить, чтобы он сознательно стремился выработать представление о начальных этапах пифагорейской мысли. Если учесть при этом еще и ту трансформацию, которой подвергался используемый им материал, вывод будет малоутешительным: показать, где именно Платон ???????????, гораздо легче, чем отнести данную идею к интересующему нас периоду.[466] Материал его диалогов может быть полезен либо в тех случаях, когда речь идет об отражении идей, которые подтверждаются другими источниками как бесспорно пифагорейские, либо при реконструкции общей динамики развития греческой науки.

Начиная с учеников Платона упоминания о Пифагоре и пифагорейцах становятся более частыми, а главное, в них появляются указания на конкретные научные открытия. Хотя сами академики и не были оригинальными учеными, многие из них писали о науке, касаясь достижений своих предшественников. Так, например, Ксенократ написал специальное сочинение ??????????, известное, к сожалению, только по названию (D.L. IV,13). Судя по характеру других трудов Ксенократа и близости ряда его идей к пифагорейским,[467] оно было посвящено философской и/или научной проблематике. У него же мы встречаем первое упоминание об открытии Пифагором численного выражения гармонических интервалов (fr. 9).[468]