Наука и богословие. Введение

Второй вариант можно назвать «гармонией». Он подчеркивает концептуальную автономность богословия, но признает, что в тех областях, где интересы науки и богословия перекрещиваются, в их утверждениях не должно быть противоречий. Сторонники такого подхода к взаимодействию науки и богословия, например Полкинхорн, придерживаются онтологического направления христологии, поскольку считают, что у науки нет права налагать ограничения на то, как богословие считает необходимым рассматривать уникальный феномен Христа, пользуясь терминами, соответствующими мотивированным свидетельствам. В отношении доктрины о сотворении, однако, богословие должно с уважением прислушиваться к тому, что наука говорит о мировых эволюционных процессах. Эти два примера служат двумя полюсами спектра такого гармоничного взаимодействия. Между ними лежит обсуждение эсхатологических вопросов, о котором речь шла в предыдущем подразделе. То, как богословие выражает присущую ему надежду, должно согласовываться с научным предсказанием конечности физического мира, но у богословия есть право смотреть дальше этих предсказаний и высказывать свою точку зрения, основанную на убеждении в верности Бога.

Возможно, никто не следует целиком и полностью лишь одним из вышеназванных путей, но, как мы видели, существуют подходы, принципиально основанные на одном или другом. В работах Пикока можно найти элементы обоих. В заключение дискуссии рассмотрим вопрос о том, в какой степени современное богословие должно продолжать традиции прошлого и зависеть от взглядов, свойственных прошлому. Наука накапливает знания в процессе продвижения вперед. Средний доктор наук сейчас гораздо лучше понимает устройство вселенной, чем даже такой гений, как Исаак Ньютон. Богословию не свойствен такой постепенный прогресс. Вполне вероятно, что мыслители патристики или реформации обладали таким пониманием и духовным восприятием, которого далеко не легко достичь в нашем современном культурном контексте. Богословие не может обойтись без прошлого опыта, но оно не должно быть и в плену у прошлого. Пересмотр старых взглядов время от времени необходим (например, доктрина о грехопадении, см. глава 3, «Грехопадение»), но необходимо также уважение к опыту прошлого. Спор об ассимилятивном и гармоничном подходе в основном должен касаться обсуждения приемлемого баланса между сохранением и обновлением в богословии.

Глава 7. Мировые религиозные традиции

Божественное

Не все религиозные традиции можно назвать теистическими. Теравада–буддизм по большей части агностичен, а понятие нирваны играет в нем примерно ту же основополагающую роль, что Бог в других религиях. И все же, все религиозные традиции характеризуются связью со сферой духовного опыта, какая бы разница ни существовала в описаниях и толкованиях этой сферы. Это, видимо, объединяет все традиции в общей для них встрече с божественным (которое понимается как реальность, превосходящая все сиюминутное и земное). Мы уже отмечали сходство описания мистического опыта, из какой бы традиции он ни происходил, в меньшей степени это верно для сверхчувственного опыта. Когда убежденные и серьезные последователи разных религиозных традиций встречаются друг с другом, они часто могут распознать аутентичность духовного опыта другого, несмотря на все лингвистические различия, присутствующие в описании.

Мировые религиозные традиции можно понимать как хранилища свидетельств против редукционистского, материалистического, взгляда на реальность. Все они предлагают некие возможности совершенствования, которое можно найти в духовной реальности. Однако, если мы попытаемся поподробнее узнать о характере этого совершенствования, сразу станет очевидным ошеломляющее разнообразие описаний.

Сравнение осложняется и значительными отличиями, характеризующими каждую традицию в отдельности, а также разным культурным контекстом, в котором каждая традиция находит свое классическое выражение. Упрощающие описания, такие как заявление, что религии авраамовой традиции — мироутверждающие, а восточные религии — мироотрицающие, конечно, в грубой форме выражают реальную разницу в тех аспектах, которым придается особое значение. Но, с другой стороны, это противоречит традиции бодхисатв (просветленных, которые откладывают свое погружение в нирвану, чтобы помочь тем, кто все еще остается в мире, тоже стать просветленными) в буддизме и христианской традиции отцов–пустынников (чей невероятный аскетизм приводил к отвержению ими нормальной человеческой жизни). Культурные различия делают процесс перевода писаний разных религиозных традиций делом очень сложным и деликатным, что еще больше усложняет проблему взаимопонимания. Но, несмотря на все вышеозначенные предупреждения, нам все же кажется возможным попытаться найти основные моменты разногласия между традициями.