Наука и религия в современной философии

Пусть религиозные заповеди и обряды суть продукты социальной жизни в собственном смысле этого слова; пусть, как учил еще Протагор, обучение стыду и справедливости породило политику и завязало узлы дружбы между людьми; чисто естественное, т. е. механическое и фатальное происхождение религиозных явлений этим не было бы еще доказано. Если допустить, что само общество, раз оно сложилось в той или другой форме, сообщает инстинктивно или умышленно своим учреждениям религиозный характер, чтобы придать им больше престижа и силы, то это значило бы, что общество преследует идеал, едва ли осуществимый для индивидуальных сознаний. Кроме того, не есть ли результат религиозного внушение самое понятие об этом идеале, самое преследование его?

Подобно сознанию, человеческое общество есть область, глубину которой не легко измерить. Ничто не доказывает, что религии играют в нем роль не принципа, а только простого инструмента.

* * *

Все это не имеет никакого значения, возразят нам, раз психология и социология доказали, что в религиозных явлениях нет ничего специфического, что они целиком сводятся к основным явлениям психической и социальной жизни. Пусть то нечто, что мы именуем религией, есть предпосылка сознание и общества. В этом элементе нет больше ничего вненаучного, раз он в равной мере присущ всем человеческим явлениям. Раз он имманентен и всеобщ, то чем же отличается он от природы?

Мы сталкиваемся здесь с аргументами, при помощи которых психологизм и социологизм стараются очистить религиозные явление от всякого специфического характера. Какую цЬнность имеют эти аргументы?

Психологизм прежде всего старается доказать, что религиозное явление есть действительно только явление, только состояние сознания. Трансцендентные существа, к которым взывают религии, представляют из себя иллюзию. Это лишь мое собственное я, проецирующее вне себя некоторые из своих определений, для того чтобы созерцать их; это тот же самый акт, который совершает сознание, вырабатывая представление внешнего мира, и который вызывается самым устройством человеческого я. Какой бы объект ни находился перед человеческим я, это последнее имеет дело лишь с самим собой; и если оно проекцию своих собственных субъективных состояний принимает за объективную реальность, то лишь потому, что преобразование его внутреннего содержание во внешний объект совершается в нем бессознательно.

Достигает ли своей цели эта теория, если даже допустить, что она справедлива? Правда, она сводить на нет материальный Олимп, помещающийся в определенном пункте нашего земного пространства, или небесного бога, обитающего в неизвестных областях, за пределами покрытого звездами свода. Но религиозное сознание нашего времени чуждо этих материальных богов.

Если под трансцендентным бытием понимать существование вне человека в пространственном смысле этого слова, то современные религиозные люди первые заявят, что Бог, трансцендентный в этом смысле, есть фиктивное, совершенно фантастическое понятие. Именно по отношению к Богу слова „трансцендентный", „внешний“, „объективный“ должны пониматься как простые метафоры. Прогресс религии состоял в том, что божественное было перенесено из внешнего мира во внутренний, с неба в человеческую душу. „Царство Божие внутри вас“, гласит евангелие. То же самое говорит Сенека: „Non sunt ad соеlum elevandae manus…: prope est а te Deus, tecum est, intus est“ ²⁹). Другими словами, Бот сознается, не как нечто отдельное от религиозного явления, нечто, производящее его или отвечающее ему извне, — все это представления, делающие из Бога телесное существо, подобное всем другим телам; Бог пребывает в самом религиозном явлении, он отличается от человеческого существа совершенно исключительным образом, не имеющим себе ничего аналогичного в природе и, во всяком случае, ничуть не похожим на раздельность в пространстве, которая прежде всего представляется нашему воображению, когда мы слышим слово „трансцендентный“. Это и разумеют под термином „духовный“, которым высшие религии характеризуют божественное.

Остается узнать, в чем же сущность религиозного явление как такового. Психологизм не находить в нем ничего существенно отличного от обычных явлений. Общих законов психологии достаточно для того, чтобы вполне уяснить его себе. Путем психофизического экспериментирование удается — особенно у нервных субъектов — вызывать религиозные явление совершенно так же, как вызываются другие психические процессы.

Многочисленны и значительны работы, предпринятые в этом направлении; и все же именно на тот вопрос, который нас сейчас интересует, им, по-видимому, не удалось пролить света. Дело не только в том, что в данной области чрезвычайно трудно точно и строго установить факты и законы. Возникает общее сомнение в том, способен ли данный метод по самой своей природе проникнуть в сущность и характерные особенности религиозных явлений.