«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2006 № 01 (1)

Довольно часто епитимья накладывалась и за преступления, которые по меркам современного законодательства можно классифицировать как убийство. Так, например, среди заголовков дел в консистории встречаем: „О наложении церковного покаяния на крестьянку Савичеву за удушение своего ребенка”, «О наложении церковной епитимьи девке Давыденковой о рождении незаконного младенца и зарытии его в землю» и т. д.

Часто встречается наложение епитимьи за попытку самоубийства. Дело в том что, с точки зрения канонов православной церкви, покушение на свою жизнь — очень большой грех, соответственно которому и наказание должно быть очень суровым. Поражает количество дел по этому вопросу. Так, с января 1903 г. по март 1904 г. в Харьковской консистории было сформировано дело, состоящее из 701 страницы, полностью посвященное вопросам попыток самоубийства. Это дело наглядно иллюстрирует, что ответственность за такие попытки распространялась на все без исключения сословия и слои общества. В этом деле находим данные о наложении епитимьи на крестьян, мещан, представителей купечества, дворян. Многие люди решались на этот отчаянный шаг, находясь в безвыходном положении, в состоянии крайнего душевного возбуждения. Однако общество того времени вместо консультации психоаналитика присуждало таким людям в среднем 2,5 года исправительной епитимьи.

Духовные правления подавали в консисторию также ведомости о церковнослужителях, их женах и детях. Такие характеристики, составляемые благочинными, имели достаточно субъективный характер. Так, например, в ведомостях часто встречаются такие описания: „читает неисправно, в пении слаб, имеет склонность к горячительным напиткам”, „ленив и непослушен, в произношении проповедей малоискусен”.

Однако подобные характеристики вовсе не значат, что основная масса церковнослужителей была темной и безграмотной. Для этого обратим внимание на послужной список харьковских владык, которые возглавляли консисторию и всесторонне влияли на ее деятельность. Харьковские архиереи прежде чем принять управление самостоятельной кафедрой, не только в обязательном порядке получали высшее богословское образование в одной из четырех духовных академий (С.-Пететбургской, Московской, Казанской или Киевской), но имели практические навыки священнической деятельности: управляли монастырями, работали ректорами духовных семинарий, академий, состояли членами многочисленных церковных комитетов, советов, обществ и т. п. Как правило, они имели ученые степени магистра и доктора богословия, состояли профессорами духовных учебных заведений. Большинство из них владело многими языками, например, архиепископ Макарий знал десять языков.

Обычно в духовной консистории создавалось четыре подразделения, которые назывались столами. Первый из них занимался общеепархиальными делами как чисто церковного, так и наполовину чиновничьего характера. В частности, именно тут определялась правильность толкования религиозных догм отдельными приходскими священниками и точность в осуществлении ими богослужений, решались различные недоразумения по этому поводу. На этот же стол была возложена обязанность устанавливать достоверность разнообразных явлений церковной жизни епархии: появление чудотворных икон, обнаружение мощей и т. п.

Именно эти канцелярские служащие занимались доведением до сведения причтов и приходов манифестов, указов, циркуляров и распоряжений гражданской и духовной властей разного уровня. Первый стол также принимал на хранение отчеты благочинных, духовных правлений, монастырей, ведал храмовой документацией — метрическими книгами, исповедальными расписками, приходно-расходными книгами и т. п.

Рассматривались тут и дела, касающиеся миссионерской деятельности в епархии, празднование разнообразных юбилеев, а также дела, касающиеся других событий общеепархиального масштаба.

Второй стол рассматривал дела о назначении, увольнении и перемещении священников и церковнослужителей, направлении их в монастырь, выборе церковных старост. В его ведении пребывали также духовные учебные заведения, парафиальные и монастырские библиотеки, благотворительные заведения.

Дела, касающиеся материального состояния духовенства, причтов и храмов, находились в введении третьего „экономического” стола.

Обширных знаний по церковному и гражданскому праву требовала консистория от служителей четвертого стола, где рассматривались в основном дела о браках и церковных епитимьях.