«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 01 (8)

Что же, до этой эпохи инженеры были настолько глупы, что не знали о возможностях паровозов? Разумеется, знали. Но знали также и то, что при подобной нагрузке резко возрастает износ. (Вспомним, что на «Формуле-1» два-три раза за гонку меняют шины, а двигателя хватает только на одну гонку.) А раздоенная корова умирает от недостатка кальция.

Так вот, разговоры об использовании сверхвозможностей мозга напоминают мне некомпетентные рацпредложения. Кстати, необязательно именно советские и стахановские. Причиной сразу нескольких аварийных запусков ракет в Америке был энтузиазм одного из рабочих. Человек хотел как лучше и добавлял не одну, а три капли масла, в результате фетровый колпачок разбухал, и систему управления гироскопом заклинивало.

Мы еще далеко не до конца понимаем, как именно взаимосвязаны идеальное и материальное. Но очевидно, что материальное — мозг и его элементы — вносит достаточно жесткие ограничения на многое в нашем мышлении, эмоциях и т. п. В басовом регистре нельзя сыграть быструю мелодию.

Миф о безграничности возможностей и резервов мозга по сути своей очень похож на миф о покорении природы. Почитайте фантастов, с конца девятнадцатого века и до семидесятых годов века прошлого. Да и не только фантастов. Многие грандиозные проекты преобразования природы, повороты рек и прочее существовали отнюдь не только в художественной литературе. Прогресс производительных сил породил иллюзию вседозволенности и всевластия. Человек гордо шагает по планете и гордо наступает на грабли. И к сожалению, чрезвычайно редко извлекает уроки из ошибок.

Все мы хорошо понимаем, что существуют пределы физических возможностей человека. Понимаем, чего стоят рекорды. Понимаем, что, скорее всего, высота три метра не покорится прыгуну, а на стометровке из семи секунд не выйти. Впрочем, даже не самый сильный спортсмен может побить рекорд с серьезным запасом — и после этого умереть от передозировки стимулятора, допинга. За сверхрекорд придется заплатить сверхбольшую цену.

Возьмем еще один пример. В России в рамках программы «Глобальные изменения» были проанализированы возможности представителей различных групп людей, живущих в зонах с экстремальными природными условиями: тундра, высокогорье и т. п. Аналогичные исследования проводили американские ученые применительно к индейцам и получили сходные результаты. А именно: оказалось, что у этих групп адаптационные возможности организма исчерпаны практически полностью. Они не могут жить другой жизнью, не могут к ней приспособиться. Скажем, представители некоторых индейских племен не могут отказаться от жизни на природе и пойти работать на завод. Они не глупее белых, просто если этот человек пойдет в университет и затем станет инженером, то он с высокой вероятностью умрет в 30–35 лет. Такую плату законы природы возьмут за выполнение приказа мозга — следовать идее. Получается, что, когда этих людей из лучших побуждений приобщают к чудесам цивилизации — не насильно, они сами этого хотят! — итогом благородной миссионерской деятельности может стать вымирание народов. Поневоле задумаешься об относительности понятий добра и зла и заодно о миссионерстве вообще.

Что же, примитивные народы обречены жить в тундре, в чумах? Конечно, нет. Однако их переселение должно занимать существенно больший промежуток времени. Необходимо учитывать дефицит адаптационных возможностей и стремиться его скомпенсировать.

Но почему раньше на это не обращали достаточного внимания? Понятно, в XIX веке об этом могли не знать, но что же просвещенный XX век? Дело в том, очевидно, что большинство людей, в том числе твердокаменные диалектические материалисты, вели себя в этом вопросе как махровые идеалисты. Даже соглашаясь, что человек материален, они тем не менее пропагандировали идею о его безграничных возможностях. Говорили о неисчерпаемых резервах мозга, о том, что правильное воспитание и образ жизни могут все. Причем таких взглядов придерживались не только наши марксисты, но и западные мыслители. Сказалась, вероятно, эйфория от великолепных технических достижений в покорении природы. И в самом деле, человек может многое, очень многое — но не все, и при этом за все свершения приходится платить.

Кто из нас не слышал историю о человеке, который, спасаясь от собаки, перелез трехметровую стену, хотя никогда ни до, ни после не мог перелезть даже двухметровую. Вариаций на эту тему достаточно много. В финале обычно отсюда делается вывод, что у человека есть масса нереализованных возможностей, и вот если бы научиться их использовать… Что ж, использовать несложно. Вкатите себе лошадиную дозу допинга и дерзайте. Скорее всего, вы умрете уже при второй пробе. Да, у человеческого организма есть резервы.

Но они потому и резервы, что приберегаются для редких, действительно экстремальных случаев.