Наука Китовраса. Парадигмы древнерусского храма

Формирование древнерусской культуры весьма часто ограничивают влиянием только восточнохристианской богословской и философской мысли[23]. Однако в вопросах семантики числа нельзя обойти вниманием античную традицию. Она посредством восточнохристианской культуры проявляет параллельный, эстетически адаптированный образец для древнерусской архитектуры. Кроме того, античные традиции как принципиальные образцы художественной культуры были свойственны и западному, и восточному художественному сознанию. Это явление обусловлено доктринальным единством христианской духовности, следствием чего символика всего христианского мира имеет единые принципы.

Тема исследования затрагивает общие тенденции для эстетики средневековой западноевропейской культуры и Древней Руси. Поэтому вполне допустимо не замыкаться на древнерусских исторических и литературных примерах, но в случае необходимости прибегать к свидетельствам восточной и западноевропейской культур.

Мистико-символическое учение о числе, разработанное древними цивилизациями Востока и непосредственным образом повлиявшее на развитие искусства архитектуры, проходит сквозным направлением через все исторические эпохи. В Древнем Вавилоне[24], Египте, Греции в культово-ритуальных целях использовались обширные системы священных чисел. Цивилизации, пришедшие на смену, в разной степени сохранили и отчасти донесли до сего дня семантическую связку универсалии числа, заключающего в себе печать всеобщего закона мироздания. Существующие на сегодняшний день трактовки восходят к всеобщему метафизическому закону миропорядка. В опосредованном виде эти законы проникают в каноны зодческого искусства в виде целочисленных соотношений, которые складываются в системы определенных сакральных числовых комплексов.

Абстракция числа существует лишь в ментальности современного человека, на такое упрощенное отношение к числу указывал С. Н. Трубецкой. «Арифметическое число (цифра. — Г. М.), — подчеркивает С. Н. Трубецкой, — не имеет никаких свойств, кроме арифметических; метафизическое число обладает качественной природой, является особой силой, или началом (иначе — принципом. — Г. М.)»[25]. Это замечание имеет особенно важное значение для исследования, посвященного выявлению принципов (или начал) формообразования зодческого искусства. Арифметические качества числа следует считать подчиненными и второстепенными для данного исследования, поэтому их рассмотрение не будет затронуто.

Древнегреческий глагол «арифмео» («считать») и термин «арифмос» («число») соотносятся с такими словами, как «приводить в порядок», «гармонический» и «соразмерность». Такая же этимологическая закономерность прослеживается и в латинских терминах numero («считать, рассматривать») и numerus («элемент, гармония, число, соразмерность»). В русском языке тоже наблюдается подобная лингвистическая последовательность: слово «число» на древнеславянском языке берет свои корни в индоевропейском cit-slo, что обозначает такие понятия, как «читать, считать, почитать». Этот термин восходит к санскритскому cetati («познает, мыслит, понимает»). Более того, существует индоевропейский корень группы славянских слов kueis-// kueit, который обозначает такое действие, как «(с)читать, молиться, почитать, уважать»[26]. Следовательно, в древних языках число и счет сходятся семантически в едином лингвопространстве и соотносятся с такими терминами, как «гармония», «соразмерность», «познание», «мироустроение». У русского мыслителя А. Ф. Лосева эти числа называются «умные числа» или «умные меры», имеющие самодостаточное значение для метафизики числа. Категория «меры» имеет, однако, самостоятельное значение. Слово «мера» в индоевропейской традиции обозначает «справедливость» и «измерение» (как процесс, результат и единицу). Мера, таким образом, есть возможность осуществления процесса репродукции образа-числа в реальности.

Некоторые знания о канонических числовых константах традиционно транслировались в форме откровений, преданий и пророчеств, что является примером проявления интуитивного, надличностного момента, наиболее ценного с точки зрения архаичного самосознания. Закреплению служило устное предание, сохраняющее высшее знание как мифологему. В этой связи допустимо говорить о существовании единого мировоззренческого архетипа в представлении о числе как структурно-каноническом принципе мироустроения. На этом хотелось бы остановиться, поскольку единство подхода именно в этой точке расщепляется на два направления. Одно из них ведет к вопросу математической природы гармонии, другое — к метафизическому образно-числовому принципу творения.