Наука Креста. Исследование о святом Хуане де ла Крусе

То, что дух тем или иным способом смог воспринять в созерцании, останется с ним надолго. Это намного больше, чем просто сокровище сохраненных истин, которые при необходимости могут быть извлечены из памяти. Дух – а в широком смысле слова это слово означает не только разум, но и «сердце» – благодаря постоянному упражнению приблизился к Богу, он знает и любит Его. Это знание и любовь стали частью его бытия, как взаимоотношения с человеком, с которым долго живешь и к которому глубоко привязан. Таким людям уже не нужно что-то выяснять друг про друга или думать друг о друге, чтобы понять, проникнуть друг в друга и убедиться в достоинствах другого. Им почти не нужны слова. Каждая новая встреча заново открывает им глаза и усиливает любовь. Хотя узнавание каких-то новых черт еще возможно, оно происходит будто само собой, для этого больше не нужно ничего предпринимать. Так же выглядит и общение души с Богом после длительного упражнения в духовной жизни. Ей больше не нужно созерцать, чтобы познать и полюбить Бога. Путь остался позади, а она отдыхает у цели. Лишь только она отдается молитве, как в то же мгновение оказывается с Богом и пребывает, любовно отдавая себя, в Его присутствии. Ее молчание намного дороже для Него, чем слова. Это и есть то, что сегодня называют «приобретенное созерцание». (Хуан де ла Крус не использует этого понятия, но точно его описывает.) Это плод собственной деятельности духа, который, однако, возникает и поддерживается с помощью благодати. Когда нас достигает весть веры, Божественная истина, полученная в Откровении, – это и есть благодать. Именно она дает нам силы принять весть веры и стать «верующими» – хотя мы и совершаем этот акт свободным решением. Без помощи благодати невозможна никакая молитва и никакое созерцание. И тем не менее все зависит от нашей свободы и происходит с помощью наших собственных сил. От нас зависит, предадимся ли мы молитве, захотим ли остаться в «приобретенном созерцании» и как долго. Если мы рассмотрим теперь это созерцание – спокойную, любящую самоотдачу Богу – само по себе, то можем считать и его одной из форм веры, fides qua creditor: не credere Deum (хотя, конечно, вера в существование Бога является при этом необходимым условием и включена в это понятие) и не credere Deo (хотя это есть выражение всего того, что мы в вере приняли как Богооткровенную истину), но credere Deum, то есть верой в Бога в смысле отдачи себя Богу в вере.

Это самое высокое, что может быть достигнуто в жизни по вере благодаря собственной деятельности, – когда на этой основе и как логическое ее следствие собственная воля отдается воле Божественной, упорядочивается все, что делается и что оставляется в соответствии с Божественной волей. Это уже возвышение духа за пределы естественных условий бытия. Истины веры сначала приближают к нам Бога с помощью образов, сравнений и понятий, перенятых от тварных вещей. Но они также учат нас, что Бог больше всего сотворенного, всего понимаемого и постигаемого разумом. А потому нам необходимо оставить творение и все наши силы, которыми мы постигаем творение, чтобы подняться в вере к Богу, непостижимому и невообразимому. На это не способны ни чувства, ни разум, если мы под ним понимаем способность к понятийному мышлению. В верующей самоотдаче непостижимому Богу мы становимся чистым духом, освобожденным от всех образов и понятий, – а потому оказываемся в темноте, поскольку мир наших повседневных воззрений состоит из образов и понятий, – духом, освобожденным также и от обилия разнообразных сил, действующих в нас как механизм, духом, единым и простым, ведущим жизнь, которая есть познание, памятование и любовь, слитые воедино.

И здесь мы оказываемся на пороге мистической жизни, в начале преображения, которое должно быть достигнуто через Ночь духа. Мы добрались до того, что остается непостижимым, когда силы наши были оставлены. Ведь должно же что-то уцелеть, если единение с Богом и преображение в Боге возможно только после отказа от своих собственных сил. И этим «что-то» по ту сторону чувственности и связанного с чувствами разума должен быть дух в собственном смысле слова. Хуан в этой связи говорит о сущности души. Душа по своей сущности есть дух и по своей внутренней сущности открыта на все духовное: на Бога, чистого Духа, и все, что Он сотворил и что по своей основе тоже духовно. Но она погружена в телесность и обладает телесными чувствами как органами восприятия всего материального. В состоянии грехопадения эти служебные органы стали главными. Дух должен прежде всего освободиться из их тисков, чтобы вернуть способность к чистой духовной жизни и действию, к господству над чувствами. Мы проследили до определенного момента за действием веры в этом процессе освобождения: до того момента, когда дух направляется к Богу и поднимается до чистого духовного общения с Богом. Но к этому общению с Богом должно добавиться еще кое-что: отказ от всего, что не есть Бог. Это главная работа, которая происходит в деятельной Ночи духа.