Наука логики. Том 2

О неуместности применения синтетического метода к строго аналитической науке мы уже имели случай говорить выше. Вольф распространил это применение на всевозможные виды сведений, отнесенных им к философии и математике, – сведений, которые отчасти имеют всецело аналитическую природу, отчасти же носят случайный и чисто технический характер. Контраст между таким материалом, легко понятным, не способным по своей природе сделаться предметом строго научной трактовки, и неловкими научными окольными путями и оболочками сам по себе показал несообразность такого применения и подорвал доверие к нему[115]. Но веры в пригодность и существенность этого метода для придания философии научной строгости указанное злоупотребление не могло лишить; пример Спинозы в изложении его философии еще долго считался образцом для подражания. Но на самом деле Кантом и Якоби был ниспровергнут весь способ философствования прежней метафизики, а стало быть, и ее метод. Кант по-своему показал относительно содержания этой метафизики, что оно путем строгого доказательства приводит к антиномиям, характер которых во всем остальном был освещен нами в соответствующих местах; но о самой природе этого способа доказательства, связанного с некоторым, конечным содержанием, он не размышлял; однако одно должно падать вместе с другим. В своих «Основоначалах естествознания»[116] он сам дал пример разработки в виде рефлексивной науки и по ее методу некоторой такой науки, которую он этим путем рассчитывал вернуть в лоно философии. Если Кант атаковал прежнюю метафизику больше со стороны ее содержания, то Якоби атаковал ее преимущественно со стороны ее способа доказательства и самым ясным и глубоким образом выделил тот пункт, в котором вся суть, а именно показал, что такой метод доказательства всецело вынужден оставаться в кругу оцепенелой необходимости, характеризующей конечное, и что свобода (т. е. понятие и, стало быть, все истинно-сущее) лежит по ту сторону этого способа доказательства и недостижима для него. Согласно тому выводу, к которому пришел Кант, метафизику приводит к противоречиям именно ее своеобразная материя, и неудовлетворительность [человеческого] познания состоит в его субъективности; согласно же выводу Якоби к этим противоречиям приводит метод и вся природа самого этого познания, которое схватывает лишь некоторую связь обусловленности и зависимости и поэтому оказывается несоответствующим тому, что есть в себе и для себя и абсолютно истинно. И в самом деле, так как принципом философии является бесконечное свободное понятие и все ее содержание покоится исключительно только на нем, то метод чуждой понятию конечности неуместен в применении к этому содержанию. Синтез и опосредствование, характеризующие этот метод, доказывание не приводит ни к чему бо́льшему, кроме как к противостоящей свободе необходимости, к некоторому тождеству зависимого, каковое тождество есть лишь в себе, все равно, берется ли оно как внутреннее или как внешнее; в этом тождестве то, что составляет в нем реальность, – различённое и вступившее в существование, – безоговорочно остается некоторым самостоятельно-разным и потому конечным. Здесь, следовательно, само это тождество не достигает существования и остается чем-то лишь внутренним, или же оно есть лишь нечто внешнее, поскольку его определенное содержание ему дано; и по тому, и по другому взгляду оно есть нечто абстрактное, не имеет в самом себе реальной стороны и не положено как в себе и для себя определенное тождество; понятие, которое единственно важно и которое есть в себе и для себя бесконечное, исключено, стало быть, из этого познания.