Наука о переводе. История и теория с древнейших времен до наших дней

Поскольку первый вариант получился тяжеловесным, а в некоторых местах – из-за боязни переводчиков отступить от буквального следования подлиннику – просто малопонятным, возникла необходимость в серьезной переработке английского текста, осуществленной сподвижником и секретарем Уиклифа Джоном Перви. В предваряющем книгу прологе Перви подчеркивает необходимость руководствоваться не только словами, но и смыслом оригинала, дабы последний был столь же ясен, или даже еще яснее, по-английски, как и по-латыни, и не слишком отклонялся бы от буквы (хотя полностью реализовать свой замысел переводчику не удалось).

Разумеется, католическая иерархия, исповедовавшая, подобно своим собратьям на континенте, принцип «Lingua anglorum non est lingua angelorum» («Язык англов – это не язык ангелов»), встретила появление Библии на «вульгарном наречии» резко враждебно. Показателен отзыв ее главы архиепископа Кентерберийского: «Этот негодный и подлый человек, проклятой памяти Джон Уиклиф, отродье древнего змея, истый вестник и исчадье антихриста, дабы наполнить меру своего злодеяния, замыслил новый перевод Священного Писания на родной язык»[42].

Однако несмотря на все проклятья и преследования, труд Уиклифа и его сподвижников стал значительным явлением духовной жизни Англии и оказал большое влияние на ее дальнейшее развитие.

Говоря о переводческой традиции XIV столетия, упоминают обычно и имя крупнейшего средневекового автора Джеффри Чосера (1340–1400), автора прославленных «Кентерберийских рассказов». Перу Чосера принадлежат переводы-переработки с французского, латинского и итальянского языков (включая некоторые произведения Боккаччо, с которым английский поэт был лично знаком, а также знаменитого сочинения Боэция «Об утешении философией»).

В XV столетии выделялась переводческая деятельность Джона Лидгейта (1370?—1451?), чьи сочинения, как это имело место и у Чосера, представляли собой своеобразный синтез иноязычных (латинских и французских) источников и оригинального творчества. В начале века появился (спустя несколько десятилетий после версии Чосера) новый перевод книги Боэция, выполненный Джоном Уолтоном. Переводами занимался и английский первопечатник Уильям Кэкстон (1422?—1491?), чей метод передачи иноязычного оригинала не всегда был свободен от буквализма (хотя в предисловиях и послесловиях он не скрывал собственных сомнений относительно результатов своего труда). Щедрого покровителя нашли переводчики античных классиков в лице Джона Гиптрофа, графа Уорчестерского (1420–1470), который и сам переводил Цицерона и Цезаря.

Таким образом, можно констатировать, что к рубежу, отделяющему Средневековье от эпохи Возрождения, в Англии сложилась богатая переводческая традиция, прошедшая в своем развитии большой и сложный путь.

10. Средневековый перевод в Германии

Первые письменные памятники древненемецкого языка относятся к VIII в. и представляют собой переводы католических молитв. К концу VIII – началу IX в. осуществляются переводы Евангелия от Матфея (от которого сохранились лишь отдельные фрагменты), одной из проповедей Августина и трактата уже упоминавшегося епископа Исидора Севильского «О христианской вере против язычников». Говоря о последнем, исследователи отмечают, что, несмотря на сложность содержания и стиля, переводчику удалось прекрасно справиться со своей задачей и проявить удивительное умение пользоваться для передачи латинского подлинника средствами родного языка. Позднее была создана немецкая версия «Евангельской гармонии» Татиана (II в.), также переведенная с латыни (оригинал был написан автором – вероятно, сирийцем по происхождению – на греческом языке). В ней преобладает принцип буквальной передачи, доходившей даже до сохранения порядка слов.

На рубеже X–XI вв. разворачивается деятельность монаха Санкт-Галленского монастыря Ноткера Губастого, называемого также Ноткером Немецким (950—1022). Будучи преподавателем монастырской школы и зная по опыту, с какими трудностями связано обучение на незнакомой ученикам латыни, он писал своему епископу: «Так как я хотел, чтобы наши ученики имели доступ к ним (т. е. к церковным книгам и справочным материалам на латинском языке, подготовляющим к чтению книг), я решился на нечто, до сих пор неслыханное, а именно я попытался перевести латинские произведения на немецкий язык… Я знаю, что сначала Вас это ужаснет, как нечто непривычное. Но постепенно эти переводы, вероятно, покажутся Вам вполне приемлемыми, и вы скоро будете в состоянии их читать и поймете, что на родном языке обычно постигают то, что на чужом либо не понимают совсем, либо понимают лишь частично»[43].