Наука побеждать

— Что с ними не так?! — резко, снова куда грубее, чем следовало, бросил я, щелчком открывая трубу и приглядываясь к всадникам в серых мундирах и широкополых шляпах. Лица они закрывали красными платками, став похожими на разбойников с большой дороги, но явно не это привлекло внимание Кмита. Не доверять ему у меня оснований не было. Надо отбросить мысли о перестрелке и сосредоточится на этих всадниках. Что с ними может быть не так? Ага, вот оно! У первых пятерых бостонцев кони тяжёлые, драгунские, а при сёдлах болтаются какие-то странные верёвки, свёрнутые в кольца, и массивные «кошки», вроде абордажных крючьев. — Очень интересно, — сказал я. — Спасибо, поручик. Странное дело.

Я убрал трубу в чехол и обратился к седоусому гренадеру:

— Хотели драки, орлы? Будет вам драка! И ещё какая!

— Может снять со стены несколько стрелков? — спросил у меня Люка, также разглядевший странных кавалеристов. — Пускай выбьют этих с верёвками и кошками.

— Их там, думаю, не пятеро, — покачал я головой, — и едут так открыто эти первые, вполне возможно, чтобы отвлечь наших стрелков от стен.

— И что же вы предлагаете? — от нервного напряжения и Люка стал груб. — Просто стоять и ждать, что сделают враги?

— Отнюдь, — усмехнулся я. — Как поближе подъедут, мои гренадеры по ним залп дадут. Или вы про них позабыли?

— Не забыл, — ответил Люка.

— Кмит, строй гренадер, — приказал я, — перед воротами. Стрелять, как только враг подойдёт на пистолетный выстрел, не раньше…

— Есть, — ответил Кмит и тут же принялся раздавать команды направо и налево.

Застоявшиеся без дела гренадеры были рады скорой драке. Стоять в стороне, когда сражаются твои товарищи, невыносимо для настоящего солдата. Они быстро выстроились в шеренгу перед воротами.

Всадники выстроились колонной с фронтом в пять человек. Первыми скакали именно те пятеро с кошками при сёдлах. В пятидесяти саженях они ловко отцепили верёвки и принялись раскручивать их над головами. Я понял, что ошибся с приказом. Понимал это и Кмит, он обернулся ко мне, прося отдать приказ отрыть огонь. Уже набирая в грудь воздух, я понял, что опоздал. Я выкрикнул «Огонь!», когда бостонцы швырнули верёвки с «кошками», зацепив ими борт телеги.

Залп ушёл, что называется, в молоко. Слишком поспешным он был, да и враг далековато находился. Пули просвистели мимо всадников. Те помчались, отчаянно шпоря коней. Верёвки натянулись, завибрировали как гитарные струны, лошади бостонцев заржали, из-под копыт их полетели комья сухой земли. И тут со страшным скрипом телега перевернулась и, теряя доски, которыми их укрепляли, оси и колёса, потащились вслед за всадниками.

Только тогда я понял всю глубину своей ошибки. Когда в проём между стенами устремилась американская и британская лёгкая кавалерия. А стрелять моим гренадерам было нечем.

— Два шага вперёд! — срывая голос, закричал я. — Штыки примкнуть! Первая шеренга, приклады в землю! К отражению кавалерийской атаки, товьсь!

Бостонцы и британцы мчались на нас, вскидывая сабли, выхватывая пистолеты и новомодные револьверы, они торжествовали, считая нас лёгкой добычей, а усадьбу — взятой. Мы попались на оба их трюка, и они имели все основания для торжества, однако плохо они знали русского солдата. Теперь победа и смерть зависят только от штыков моих гренадер.

Я вскинул драгунский пистолет, навёл его на офицера бостонцев, как будто бы целящегося именно в меня. На спусковые крючки мы нажали одновременно. Вражья пуля пробила кивер, а вот мне повезло куда больше. Бостонец схватился за левое плечо, дёрнувшись в седле и выронив револьвер. Однако он ловко выхватил саблю и, как будто и не был ранен, дал коню шпор.

Кавалерия налетела на штыки первой шеренги. Зазвенела сталь, полилась кровь. Конники наскакивали на гренадер, обрушивая на их головы сабли, намерено вскидывая коней на дыбы, чтобы усилить выпад. Наносили колющие удары, оставляющие страшные раны, или рубили по штыкам и стволам мушкетов, отводя их от себя и лошадей. Гренадеры били в ответ, целя более в коней, потому что их легче было поразить, однако коня приходилось тыкать штыком несколько раз, пока обессиленное животное не падало от потери крови.